По правой стороне Великолуцкой улицы, за Полицейским Управ­лением, идет узенький тупик по направлению к реке Великой: это быв­ший Кислинский переулок. Почти на средине его длины, на левой сто­роне, находится дом Жуковского – остаток глубокой старины. При вхо­де заметны следы излюбленного Псковского крыльца на толстых корот­ких столбах. В самом доме все переделано и своды уничтожены, но оста­лись арочные проходы между комнатами. Интересны подвалы этого дома: они громадны, под могучими коробовыми сводами. Посреди главного подвала стоит колоссальный плитяной столб, каждая из 4 граней коего имеет 2 арш. ширины. Знатоки обращают внимание на оригинальный прием перехода от коробовых сводов к аркам. Недавно под плитяным
полом подвала был обнаружен скелет. Не был ли этот дом церковью, и в таком случае не был ли его подвал усыпальницей? Но на плане, состав­ленном Ф. А. Ушаковым, здесь никакой церкви не значится.
Остатки древнего дома (пл. IV е 9).
В самом конце Кислинского тупика, на правой стороне, стоит но­вый деревянный дом г. Лавриновского, выстроенный на месте древнего, принадлежавшего священнику Лучебулю.
От этого древнего дома сохранились лишь глубокие подвалы с са­женной толщины стенами. Под этими подвалами был еще другой, ниж­ний ярус подвалов, ныне наглухо заделанный.
Церковь Преполовения Пятидесятницы на Спасском подворье (пл. IV е 10, рис. 15).
Подворье принадлежит Спасо-Елеазаровскому монастырю. В книге •Прошлое г. Пскова» г. Гедимина указано, что церковь выстроена в 1494 г.
Архитектура церкви весьма простая и бедная. Длина церкви 11 с. 2 арш., ширина 5 саж., высота 4 саж. Особенностью ее служит ка­менное крыльцо в три пролета, на толстых столбах, с сомкнутым сводом и распалубками. На нем помещается звонница, превращенная поздней­шею переделкой в шатровую колокольню. Со стороны крыльца в наруж­ную стену церкви вделана каменная плита с надписью о погребенном здесь в 1694 г. иеромонахе игумене Варлааме. Из этой надписи видно, что в конце XVII века подворье принадлежало Великопустынскому мо­настырю. Церковь имеет одну абсиду. Глава увенчана фигурным крес­том.
Входная церковная дверь отличается массивностью и стариною и запирается толстым деревянным засовом. Церковь состоит из притвора, главного храма и алтаря. Притвор отделен от главного храма толстой плитяной стеной с тремя пролетами; совершенно такая же стена отделя­ет главный храм от алтарной части. Сомкнутые своды опираются прямо на стены.
Из икон замечательны две: 1) старинный шитый образ св. Евфроси-на Псковского, основателя Спасо-Елеазаровского и Великопустынского
монастырей, 21/4 арш. X18 в., и 2) резной кипарисный образ Киевской монастырской работы, 8 X 8 в.
В глубоком церковном подвале находится колодец с чистою водой.
Романиха, Романова горка и дома Яковлева и Сутоцкого (пл. IV ж 9).
Почти против Спасской улицы, влево от Великолуцкой, идет узень­кий тупик – бывшая улица Романиха, выходившая прежде на Губерна­торскую и только недавно перегороженная надворными строениями раз­ных владельцев. По правую сторону тупика возвышается Романова гор­ка, на которой стоит дом Дворянского Собрания, Здесь, при копании ямы под фундамент в 1881 г., были найдены бронзовые вещи X—XII ве­ков, находящиеся в музее Псков, археол. о-ва. В1581 г., во время штурма Стефана Батория, здесь стояла пушка «Барс», удачные выстрелы которой произвели переполох среди засевших в Свинорской башне Поляков. От­сюда по прямой линии до Свинорской башни 300 саж. Все это простран­ство было когда-то обширным пустырем, почему и называлось «Полем», •Полонищем». Последнее название осталось за ним и доныне. Вовремя осады место это, вероятно, было занято редкими небольшими домишка­ми, теперь же оно сплошь застроено. На горке находилась прежде цер­ковь Похвалы Богородицы, развалины коей еще были заметны в 1897 г.
На углу тупика и Великолуцкой находится древний каменный дом, неизвестно когда построенный. По преданию, он долго пустовал после какого-то мора. В XVIII ст. здесь помещался арсенал; затем здание пере­ходило последовательно к купцам Меньшикову и Паршенкову; в 1786 г. мещанин Порозов приобрел восточную 2-хэтажную часть здания, а за­падная одноэтажная перешла, кажется, во владение города. В начале XIX стол, эту западную часть приобрел с аукциона купец Венденбаум за 2650 руб., но затем, по-видимому, она попала в ведение казны, так как Импе­ратор Николай Павлович подарил ее какому-то Драве1, с условием со­хранить наружный фасад без изменений. После того западное здание почти до последнего времени принадлежало наследникам Драве, ныне
же им владеет Яковлев, поместивший в нем гончарную мастерскую. Вос­точною частью после Порозова владели Леоновы, а теперь она принад­лежит купцу Илье Ив. Сутоцкому.
Дом в плане имеет фигуру глаголя, но обращенного влево. Нижняя или западная часть этой фигуры имеет, как сказано, один этаж, а верхняя или восточная – два. По-видимому, западная часть прежде была также двухэтажною. Под зданием находятся глубокие подвалы. Дом Яковлева узким своим фасадом (15 шагов длины) выходит на Великолуцкую ули­цу, противоположный же ему узкий конец примыкает к дому Сутоцкого, от которого отделен глухою капитальною стеной. Широкий фасад дома Яковлева тянется по направлению тупика (около 50 шаг.), а противопо­ложный занят новыми пристройками. В 60-х годах прошлого столетия вход в дом был именно с этого застроенного фасада; он имел полукруг­лую форму и был украшен колонками, которые заметны и до сих пор. Окна узкого фасада заложены, но сохранили свои наличники; правый же широкий фасад имеет целый ряд чрезвычайно оригинальных окон, ук­рашенных затейливыми наличниками (рис. 16). Ничего подобного не встречается на остальных гражданских зданиях Пскова, фасады коих со­вершенно гладки. Возможно, что в стиле этого дома сказалось Москов­ское влияние. Дом состоит из 3-х комнат, покрытых сомкнутыми свода­ми с глубокими распалубками. Для входа в него нужно спросить разре­шения хозяина г. Яковлева, торгующего в портерном заведении, вход в которое со стороны Великолуцкой улицы.
Что касается восточной половины, т. е. дома Сутоцкого, то она те­перь перестроена совершенно заново, сохранив лишь свое древнее крыльцо; но и оно уже утратило свой характер вследствие двух поздней­ших пристроек по обеим его сторонам (рис. 17). Вправо от входа сохра­нился древний покой с массивными сводами. Толщина стен необычайна: 1 саж. и 5 вер.
Некогда дом Драве приводил в восхищение историка Костомарова. «Если бы, – говорил он, – я имел средства, .то непременно купил бы его себе и, как он есть, так бы и жил в нем, воскрешая в своем представлении глубокую старину Псковскую»1.
Как раз против описанного крыльца, в расстоянии 20 шаг. от него, находится другой дом, также сохранивший древнее крыльцо, но в ос­тальных частях сильно переделанный. Он прежде принадлежал тем же Леоновым1, а теперь им владеет Ил. Ив. Сутоцкий, живущий в верхнем ярусе дома.
Часовня красного креста (пл. IV ж. 10).
•Красный», или «новый», крест стоял на этом месте в очень давние времена; но, когда, кем и по какому случаю он был поставлен, неизвест­но. Князев (Указатель достопамятностей г. Пскова, стр. 17) приводит ле­генду, будто здесь когда-то было страшное кровопролитие, от которого все это место было покрыто кровью, вследствие чего и часовня получила название «Красный Крест». Иваницкий в своей автобиографии (Щукинс­кий сборник, вып. 8, стр. 301) сообщает более подробную редакцию этой легенды, а именно: «когда Поляки Стефана Батория ворвались в пролом, то на этом самом месте они были отражены и погнаны назад. Тут, гово­рят, нашли церковный окровавленный крест. Вероятно, какой-нибудь священник выходил с ним, но был убит». Нынешняя часовня была выст­роена помещиком Ильею Александровичем Назимовым, братом декаб­риста; несколько лет тому назад она перестроена заново.
По мнению Василева (Археол. указатель, стр. 9), близ «красного кре­ста» находилась в древности -ропатая лавица». Лавица происходит от лавы, т. е. искусственно сделанного перехода чрез речку, ручей или топ­кое место. Такие лавы и сейчас существуют на Пскове-реке, против Ми­шариной горки. Василев предполагает, что по обеим сторонам лав мог­ли строиться торговые помещения, получившие оттого название лавок и лавиц. Ропатою же в наших летописях и старинных актах называлось сначала идольское капище2, а потом слово это перешло на латинские ко­стелы.