О первых днях Великой Отечественной войны в Острове рассказывают дневниковые записи её участника Н. Петрова, одноклассника островских подпольщиков Лёвы Судакова, Олега Сереб­ренникова, Саши Митрофанова. Их выпускной вечер в школе № 1 был последним радостным событием беззаботной юности. Через день началась война.
22 июня.
Накануне поздно лег спать: занимался перезаряд­кой кассет фотоаппарата. Было решено, что в по­ездку в Пушкинские Горы (это школьная тради­ция: после выпускного вечера десятиклассники ездили в Михайловское к Пушкину) я возьму свой «фотокор».
Утром, еще до того как заговорило радио, меня разбудила мать. Зайдя за Левой Судаковым, жив­шим в соседнем доме, пошли в школу по обычно­му пути — по улице Горней, через К. Маркса вниз по К. Либкнехта. У школы стояла грузовая трех­тонная автомашина, куда мы погрузили скамейки. В 6.30 утра мы отъехали.
Набравшись немало впечатлений, около 5 вечера отправились в обратный путь. Проезжая село на берегу Великой, машина резко убавила ход: на шоссе было очень много народа. Толпа неохотно уступала дорогу машине с молодыми людьми, звонко пев­шими песни. Никто из жителей села не сказал нам, что случилось в этот день.
После въезда в город машина остановилась у собо­ра, а затем подъехала к школе. И здесь услышали от завхоза: «Германия пошла на нас войной». Стих­ли смех и шутки. Мы молча смотрели друг на дру­га, стараясь осмыслить: что произошло.
Придя домой, узнали, что повесток из военкомата никто еще не получил. Все разговоры сводились к тому, что война эта ненадолго. Мы верили в ско­рую победу.
Утром пришел в школу, чтобы взять аттестат. Ди­ректора Ф. Н. Еропкина здесь не было, еще вчера он ушел в военкомат и добровольно вступил в Красную Армию. Аттестат мне выписала завуч. Во время обе­да отец сказал, что со всех молокозаводов, что были в Островском районе, всех мужчин взяли в армию. Лева тоже бегал в военкомат: но там ответили: «Годы
не ваши, ждите».
24  июня.
Мать сказала, чтобы я купил керосин, в коридоре у дверей меня ожидал 16-литровый бидон. Я ку­пил керосин. В памяти еще были свежи перебои со снабжением в период войны с белофиннами, и мать заботилась о наличии всего необходимого в доме.
25  июня.
Проявляя фотопластинки, услышал нарастающий гул самолета. Не выдержал, выбежал в коридор посмотреть в окно. Рев мотора был рядом, но я ничего не видел. И вдруг со стороны тюрьмы над нашими домами, над самыми крышами, я увидел немецкий самолет-истребитель. В кабине — один пилот, хорошо было видно смеющееся лицо лет­чика. Мгновение — и застрочил пулемет. Это са­молет дал очередь в район больницы, Дома куль­туры, военкомата и полетел в сторону вокзала. Больше он не появлялся. Это был первый вра­жеский налет авиации на город. Отец вернулся с работы очень взволнованный. Сказал, что возле больницы были убитые и раненые. Сообщения по радио были тоже очень тревожными. Было понятно, что фашисты близко от нас.
26  июня.
Мать опять послала в магазин за продуктами впрок. Люди суетились, снимали деньги в сбер­кассе, поговаривая, что придется уходить от нем­ца. Почти все закрывали счета. Решили и мы ликвидировать свой «вклад».
Вечером с Левой сходили в городской сад. Гово­рили о будущем, о том, что война скоро кончится, так как за старую границу врага не пустят. А бои уже шли на Вильнюсском направлении…
28 июня
Утренняя сводка сообщила о боях на Двинском направлении. Это настораживало: 200 км от Ост­рова. Начальник ЖАКТа Козлова предупредила, что • предстоит поездка на оборонительные работы, при себе иметь лопату и кирку.
Вечером собрались с ребятами — Олегом, Сашей, Левой. Решили зайти за другими. Но Олег заявил: «Никуда не пойдем, скоро комендантский чао. Мы не поверили. Однако Олег показал наклеенный на воротах дома приказ начальника гарнизона г. Острова. Небольшой лист, короткий приказ, 3-4 параграфа о введении в городе военного положе­ния и установлении комендантского часа с 22 ча­сов до б утра. Читали молча. Понимали, что фронт приближается. Такие приказы увидели на заборе городского сада, на здании горсовета и на других зданиях.
29 июня
Сегодня воскресенье. Встали рано и пошли с от­цом на его работу. У больницы и Дома культуры был размешен военный госпиталь, здесь было ожив­ленно.
1 июля
Выйдя из милиции, где получил паспорт, услышал гул самолета. И вскоре в районе больницы послы­шались разрывы бомб. Поспешил домой. Во дворе плач и крики женщин. Бомбы разорвались на ого­роде между больницей и нашей стороной улицы Горней. Дома нашего двора повредила ударная волна: повылетали стекла. Среди взрослых нача­лись разговоры об уходе их города.
По .улице К. Маркса со стороны Пскова шла не­большая колонна наших танков. Перед мостом они замедляли ход и даже останавливались. Это заинте­ресовало меня. Оказалось, что по столь древним мостам встречного движения не было. Танк мог въехать на мост только после того, как впереди идущий танк сойдет с него.
2 июля.
Утром собрались на работу. Поехали по Рижскому шоссе на старую границу по реке Утроя. На шоссе попадались санитарные машины, редкие беженцы из Латвии. Наших войск не было видно.
В небе над Островом
Все дальше и дальше уходят в глубь истории гроз­ные годы Великой Отечественной войны, но ни­когда на забудется в памяти народа героический подвиг наших славных воинов, которые проявили образцы замечательной стойкости, мужества и ге­роизма. Достойное место среди них занимают авиа­торы.
Нашей бригаде дали задание сделать крутым пра­вый берег реки, чтобы при форсировании танк не мог взобраться на берег. Получался настоящий противотанковый ров, заполненный водой. Зем­лю сбрасывали в реку. Вдоль берега шла распа­ханная, без единой травинки, контрольная поло­са. Пограничники несли службу — за рекой Лат­вийская ССР. Там почти как год установилась советская власть, а граница еще закрыта. Возвра­щались домой в сумерках. По обе стороны от шоссе были видны воронки от бомб, которых мы не видели утром.
3  июля.
Вечером на завалинке как всегда собрались все соседи. Вдруг разговор затих: от улицы К. Маркса бежали два человека. Это были отец и сын Плотни­ковы.
—  Надо уходить! Немцы за нами идут, — тяжело прокричал дядя Паша.
— Они нас прогнали с оборонных работ. На тан­ках, строчили из пулеметов и хохотали.
Двор загудел. Немцы вот-вот войдут в город. Все голоса перекрыл звук разорвавшегося снаряда на соседней улице. Все бросились по квартирам за уже подготовленными вещами. Мы вместе с Судаковы­ми быстро пошли по Горней к тюрьме, откуда свер­нули на поля. Со стороны вокзала слышался грохот разрывов. Остановились за Порховским шоссе в лесу, чтобы дождаться утра, или вернуться обрат­но, или идти в Порхов.
4 июля.
От шоссе мы были недалеко. Шли по нему бежен­цы из Прибалтики, милиционеры оттуда же — босиком, обувь через плечо. Нагруженные подво­ды попадались редко. Иногда над шоссе пролетал немецкий самолет, но не стрелял. Пришедшие из города рассказали, что ночью сгорела нефтебаза, а на вокзале разбомбили эшелон с продовольствием Город горел, горела и наша Горняя улица. Но не все наши знакомые и близкие покинули его. Осо­бенно старики не хотели на старости уходить с родной земли. О них беспокоились те, кто двинул­ся в путь, на восток… Осталась в Острове и моло­дежь, чтобы бороться с фашистскими оккупанта­ми.
Н. Петров
«Островские вести», 9 мая 2000 г.
Фашисты стремились к Ленинграду. Вели наступ­ление армии группы «Север>. Они не считались ни с чем, чтобы занять города, которые стояли на пути к нему. Остров был одним из пунктов прорыва немецких войск. В эти тревожные дни над горо­дом часто появлялись вражеские самолеты-развед­чики. Немецкая авиация наносила по Острову»
массированные бомбовые удары. Наиболее трудно приходилось в эти дни нашим летчикам. Несмотря на большое численное превосходство врага, они смело атаковали фашистские аэродромы, громили немец­кие части, вели воздушные бои. Наши разведчики улетали в глубь вражеской обороны для ее фотогра­фирования и получения разэедданных о передвиже­нии вражеских войск по шоссейным и железным дорогам. Самолеты улетали на выполнение боевых заданий в одиночку, без прикрытия истребителями на 3-4 часа.
В первые дни войны в небе над Островом нашими лётными экипажами было совершено немало геро­ических подвигов. Именно в боях за наш город были произведены первые тараны в истории войны. Их совершили Степан Здоровцев и Пётр Харитонов. Они были удостоены высокого звания Героя Совет­ского Союза.
Командир авиационного звена 158-го авиационного истребительного полка Степан Здоровцев был му­жественным и талантливым летчиком. Особенно он отличился в бою 27 июня 1941 года. В этот день группа наших истребителей патрулировала над Ос­тровом. Вскоре в небе появились десять немецких бомбардировщиков «Ю-88» в сопровождении ис­требителей «ME-109». Наши летчики вступили в бой и не допустили фашистов к городу. В этом воз­душном бою Здоровцев полностью израсходовал боеприпасы. На обратном пути к своему аэродрому Степан встретил вражеского бомбардировщика. Не желая безнаказанно пропускать фашистский само­лет, летчик таранил его. Потеряв управление, тот врезался в землю. Наш летчик благополучно призем­лился и через два часа на этом же самолете вылетел на новое задание. В июле 1941 года в неравном воз­душном бою С. И. Здоровцев пал смертью храб­рых.