роил свой отряд и ожидал неприятеля. Когда русские приблизи­лись, он, не долго мешкая, тотчас вступил с ними в битву, не обра­щая внимания на их многочисленность. Сражение продолжалось от вечера до 2 часов ночи, русские поражены были наголову, взя­то в плен было много важных людей, с его стороны потерь было мало, да и то больше простых, зато много раненых. Так как люди были очень утомлены и изранены, то он Пошел назад к Орше, а находясь уже от Смоленска на расстоянии 10 миль, будучи уже во владениях государя, расположился у какой-то реки на ночлег: вдруг напало на него 25000 русских и татар, которые тотчас заш­ли в тыл, с флангов и спереди. Увидев, что число людей не равно и притом много раненых и усталых, он начал отступать, а они пре­следовали его, нанося большой урон, так что он находился в ху­дом и тяжелом положении, живых пленных приказал убить и уже не избег бы вражеских рук, но две роты, одна Струсова, другая Вильковского, следовавшая за армией короля, узнав, что король взял Великие Луки, и видя, что они уже опоздали, и притом зная, что воевода смоленский сразится наверно с русскими, пошли за ним и почти что столкнулись с нашими, отступавшими перед рус­скими. Тогда они тотчас выстроились в боевой порядок и ожида­ли, пока русские покажутся из лесу; увидев их, они атаковали и прогнали их, так что те должны были прекратить преследовать. В этой последней битве наших пало около 700 и русские захватили троих из знатного дворянства, две пушки и 12 гаковииц. В знак первой победы воевода смоленский послал к королю русское зна­мя и прекрасные позолоченные доспехи кизильбашские, снятые с главного воеводы, убитого в сражении. В этот же день король получил донесение из Невля, что русские, сделав вылазку, удари­ли на литовские окопы и нанесли поражение литовской пехоте, взяв знамя без всякого урона. Приехавший в наше войско из по­морской земли Першка уведомил меня, что во многих местах Пруссии сильная смертность и что будто бы Рокош, его жена и 2 дочери померли от заразы и что Рыхновская заразилась. Пароль был: «Да благословит Господь Бог».
20 сентября. В этот день Уровецкий начал строить в крепо­сти стену таких размеров, чтобы вместить весь лагерь канцлеров. Пароль был: «Обрадует Нас сам Господь Бог».
21 сентября. Пришло донесение королю, что воевода брац-лавский разбил русских под Торопцем, ио не сказано, каким обра­зом и в каком количестве. Пароль был: «Где укажет Господь Бог».
22 сентября. Утром, когда паны съехались к королю, при­были от воеводы брацлавского и от людей, бывших под Тороп-цом: Филипповский, староста нурский, Оссолинский41, староста Кричевский, и Фаренсбах; будучи допущен к королю, Филип­повский делал доклад о происшедшем. Прежде всего заявивши от лица воеводы брацлавского и всего рыцарства о чувствах пре­данности и верноподанничёства королю, он сказал, что счастием его королевского величества и благодаря старанию воеводы брац­лавского и храбрости всего войска неприятель, расположившийся лагерем под Торопцем, разбит следующим образом: в понеделЬ»-ник, т. е. 19 сентября, воевода брацлавский и его авангард, стрел­ки Собоцкого42, выступив против неприятеля по направлению к Торопцу, наткнулись на русские передовые посты и разбили их; русские, зная, что сзади за ними находится мост, по которому им нужно было бежать, незаметно подрубили его и, поместив иа дру­гой стороне моста стрельцов с длинными ружьями, сами стали переезжать этот мост. Как только наши всадники начали их на­стигать, они разом бросились в рассыпную, а наши, преследуя их, въехали на мост, который и подломился под ними; стрельцы из засады начали стрелять и убили нескольких наших. Наши, увидев коварство русских, настигли их за мостом, причем нескольких убили, а одного захватили; это происходило в 6 милях от Тороп-ца. У этого моста расположился воевода брацлавский43 с людьми; когда у пленного спрашивали о числе войска, он ответил, что их теперь до 40 тысяч, так как прибыла подмога из Смоленска и из Холма. Тогда воевода брацлавский советовался с ротмистрами, что делать; одни настаивали на том, чтобы вернуться, другие пред­лагали здесь окопаться и между тем послать к королю за советом
и помощью; третьи советовали все-таки идти вперед во имя Гос­подне, стараться добыть языка и разведать, будут ли силы непри­ятеля соответствовать нашим, дать сражение, а если их и обратят в бегство, то, не имея тяжестей и других impedimenta, легко могут уйти. Затем на следующий день, во вторник, воевода брацлавский разослал во все стороны добывать языка, а сам медленно подви­гался с войском, выслав вперед несколько сот конных панов, дво­рян и товарищей с аркебузами, Самуила Зборовского, Фаренс-баха и Собоцкого. Идя скорым маршем, они встретились с наши­ми, высланными для языков; у них уже было 9 достаточно хоро­ших пленных, от которых и узнали, что русских всего 10.000, что они уже знают о нашем отряде и выслали всех своих вперед, так что их набралось около 2.000, почти самых отборных людей ве­ликого князя московского; они идут с намерением атаковать на­ших, так как им дали знать, что только 400 наших вышло из ла­геря. Наши, находившиеся впереди, узнав об этом от пленных, вскачь пустились за неприятелем, чтобы последний не ушел, а к воеводе брацлавскому послали просить, чтобы он следовал за ними и имел наготове помощь; после чего ровно в 4 часа они наткну­лись на русский авангард, который стоял в боевом порядке: сами русские в одном строе по правую сторону, а татары в другом по левую. Наши, увидев, что силы не равны, остановились, ожидая, пока подойдет остальное войско на помощь; затем русские и наши выехали гарцевать, но ни с той, ни с другой стороны не пал никто. Но русские, увидев, что наши очень наступают, начали как будто немного отходить; тогда Карват Глух из роты Язловецкого, же­лая добыть языка, вынесся вперед с копьем, думая выбить кого-либо из рядов, но горячий конь занес его в самую середину рус­ских. Видя, что спасения нет, он соскочил с коня и переломил об одного копье, затем выхватил саблю и убил нескольких; но потом русские, окружив его, изрубили в мелкие куски. Заметив, что наши ожидают помощи, они отступили за болото за мельницу» помес­тив стрельцов на мельнице, наши два раза пытались их преследо-
вать, но каждый раз были отражаемы. Между тем начало подхо­дить наше войско, и тогда наши пустили на стрельцов тяжелую конницу, конница подстрелила 7 человек; когда же стало выходить из-за горы все войско, то русские, видя, что уже дело не шуточ­ное, обратились в бегство, и наши преследовали их, причем долж­ны были переходить болото. Пока наши переправлялись, неприя­тель успел уйти на четверть мили, так как бежал по дороге, а тата­ры в другую сторону в болота; затем на целые 2 мили одни пре­следовали русских, другие татар, но их пало не много, так как на­ступила ночь, а наши лошади были измучены, идя 6 миль гало­пом, и при этом преследовании совсем теряли силы. Во время по­гони, когда русские столпились на реке Торопчанке, их нагнали только 5 человек: Марк Собеский44, Самуил Зборовский, Под-лодовский, Иван Белжецкий45, Станислав Жолкевский и, подняв крик, убили до 70 русских; а били они их, как скот, так как после­дние не сопротивлялись. Язловецкий, староста снятинский, во время преследования сшиб татарина с лошади, и, когда хотел уже рассечь его саблей, она у него выпала; тогда татарин, хватив его за плечо, уже намеревался убить, как ротмистр Стадницкий и Жол­кевский спасли его, умертвив татарина. В этом преследовании рус­ских и татар убито вместе около 300, взято в плен 24, почти все людей знатных, между ними 2 самых знатных: одни главный во­евода, начальствовавший над большою армией, любимец москов­ского государя46 и его советник по имени Дементий47, от него ко­роль узнал о всех секретах, другой Нащокин, который приезжал послом к королю в Вильну и сошелся с Осциком48; от последнегр король узнал, кто совещался с Осциком, чему и был очень рад. В это же время совершенно поделом досталось одному гайдуку вен­герцу. Еще уцелело несколько изб от пожара при осаде крепости Торопца, когда сами русские за два дня перед тем сожгли ее. Вен­герец, ища добычи, забрался один в темный амбар и нашел там большого медведя, которого водили на цепи; думая, что это ло­шадь, он хотел его вывести; вдруг медведь подмял его под себя и
начал ломать, а тот кричать; наши, думая, что там русские бьют кого-либо, кинулись на помощь и убили медведя. В этот же день ударили в барабан для сбора ротмистров; когда они сошлись, гет­ман объявил, чтобы мы были готовы двинуться и идти на помощь в Невель или в воскресенье после обеда, или в понедельник ут­ром. Своим черным жолнерам он сказал: тот, кто пожелает ос­таться здесь на зиму и служить, пусть объявит; тот, кому необхо­димо уехать домой и кто не может служить, пусть также заявит; что он желает, переговорив с королем, удовлетворить каждого по его желанию. Пароль был: «Хвала Господу Богу».
23 сентября. Воевода брацлавский прибыл с войском в ла­герь, сдал пленных королю и представил тех, которые отличились в сражении. В этот же день мы приготовлялись к походу и ото­звали назад фуражиров. Пароль был: «Облегчи нас, Господи Боже».