Следует упомянуть также, что неудачливый претендент на польский престол Сигизмунд в 1387 г. стал королём Венгрии, а в 1411 г. — германским императором. В течение долгих лет он вёл политику, противную польским интересам, поддерживая Тевтонс­кий орден. Его бывший конкурент, Семовит Мазовецкий, хотя и взял в жёны сестру Ягайло, до самой своей смерти в 1426 г. ук­лонялся от присяги королю и тоже поддерживал дружеские отно­шения с рыцарями.
Возможно, именно союз Литвы и Польши стал причиной того, что в том же 1386 г. смоленский князь Святослав Иванович со­вершил опустошительный военный набег на Литовские земли. По свидетельству С. М. Соловьёва, смоляне в этом походе вели себя чрезвычайно жестоко и даже бесчестно: «.. .Захватывали жите­лей, мучили их нещадно различными казнями, мужчин, женщин и . детей: иных, заперши в избах, сжигали, младенцев на кол сажа­ли»14. Разорив пограничные районы, дружины Святослава Ива­новича осадили Мстиславль, но взять город не смогли. Вскоре на подмогу защитникам крепости подоспело большое польско-литов­ское войско, которое вели два сына Ольгерда: Скиргайло и Ко-рибут. В жестокой битве на реке Вехре они наголову разгромили смолян. Князь Святослав, как пишет СМ. Соловьёв, «был убит одним поляком в дубраве»15.
В самой Литве тоже нашлось немало противников унии. Их возглавил князь Витовт, сын Кейстута и зять Святослава Смо­ленского. Ради борьбы с Ягайло Витовт заключил союз с Тев­тонским орденом. В 1390 г. тевтонцы двинули на Литву сильное войско, в состав которого входило множество иностранных ры­царей и даже английский граф Дерби, будущий король Генрих IV. Разгромив воевод Ягайло на берегах Вилии, крестоносцы осади­ли Вильно, взяли нижний замок, но верхних укреплении на холме захватить не сумели. В 1391 г. поход повторился. Теперь в нём участвовали» кроме рыцарей Тевтонского ордена, ливонцы и круп­ный отряд литовцев, преданных Витовту. Союзники разорили множество поселений, а сам Витовт захватил Гродно. Ягайло-Вла­диславу не оставалось ничего другого, как попытаться заключить с двоюродным братом мирный договор. В1392 г. король офици­ально согласился признать Витовта великим князем литовским на правах ленной зависимости от Польши.
Укрепясь в Литве, сын Кейстута принялся активно расширять восточные пределы своих владений. Он подчинил Смоленское княжество и Подолию, из которой изгнал собственного племян­ника Фёдора Кориатовича, воевал с рязанскими князьями, вме-
шивался в дела Москвы, Твери, Новгорода и Пскова. Так в 1406 г. Витовт, собрав большие силы, вторгся в Псковскую землю и под­верг её страшному разорению. Только под Вороначем две боль­шие лодки были нагружены телами убитых литовцами детей. «Та­кой гадости, — ужасался летописец, — не было с тех пор, как Псков стал»16. К великой обиде псковичей, новгородцы отказа­лись идти вместе с ними в ответный поход иа Литву. Пришлось обратиться за помощью к московскому князю Василию Дмитри­евичу, сыну Дмитрия Донского. Василий, несмотря на то что со­стоял в браке с дочерью Витовта Софьей, начал войну. В 1407 г. литовские отряды захватили город Одоев, а москвичи в ответ со­жгли Дмитровец на реке Протве, но обширного характера воен­ные действия не приняли.
Обменявшись ударами, литовский и московский князья со­чли за благо начать переговоры и вскоре подписали мир. По его условиям границей между Русью и Литвой стала р. Угра. Кроме того, Василий, по всей видимости, взял с Витовта обещание более не нападать на Псков. Здесь нелишне вспомнить, что ещё в 1398 г. в силу Салинского договора с Ливонским орденом Витовт отка­зался от сюзеренитета над Псковской землёй. На следующий год псковичи отправили послов к Василию Дмитриевичу и «испроси-ша себе князя Ивана Всеволодовича, Александра Тверского вну­ка. .. »17. С этого времени в Пскове стали править московские на­местники. Вассальная зависимость от Великого княжества Ли­товского, следовательно, сменилась зависимостью от Москвы^ Случалось, что неугодных наместников изгоняли, однако новых вновь призывали из Московских земель. Не учитывать этого обстоятельства литовский князь ие мог.
Едва Витовт помирился с Василием Московским, вспыхнула война на Западе, между Польшей и Тевтонским орденом. Крес­тоносцы с озлоблением протестовали против польско-литовской унии, объявляли крещение литовцев фиктивным, требовали от папы римского признания недействительным брака Ядвиги и Ягайло. Они также всячески пытались использовать несогласие среди
польских и литовских князей и панов. В Польше Орден открыто поддерживал князь Ополья Владислав, заключивший союз с Сигизмундом Люксембургом. В 1392 г. он отдал рыцарям под залог Добжинскую землю, которую получил в управление ещё от Людовика Венгерского, и даже выдвинул план раздела польских земель между соседями. Королева Ядвига, стремясь вернуть ут­раченное, в 1397 г. встретилась с великим магистром, но справед­ливости не добилась.
Летом 1409 г. отряды рыцарей захватили несколько погра­ничных замков (в Добжине, Бобровниках, Злоторые). Владис-лав-Ягелло объявил в стране «посполитое рушение» (всеобщее ополчение), договорился о совместных действиях с Витовтом и в октябре овладел крепостью Быдгощ. Чтобы остановить войну, в Польшу срочно прибыло посольство короля Чехии Вацлава IV Люксембурга (родного брата Сигизмунда), которое убедило про­тивников заключить перемирие. Однако затем Вацлав, получив­ший от крестоносцев 60 тысяч флоринов, повёл откровенно враж­дебную Польше политику. На переговорах в Праге, в феврале 1410 г., он вынес решение, по которому Орден возвращал Ягайло Добжинскую землю лишь в том случае, если получал взамен Жемайтию. Грамоту Вацлава зачитали польским послам по-не­мецки, что было явным оскорблением. Поляки демонстративно покинули зал заседаний. Вскоре военные действия возобновились.
В июле 1410 г. у деревни Грюнвальд между польско-литовс­кой и орденской армиями произошло генеральное сражение, ко­торое завершилось полным разгромом крестоносцев. В этой боль­шой и кровопролитной битве особенно отличились входившие в состав войск Витовта смоленские полки князя Юрия Мстиславс­кого. В 1411 г. возле Торуня (Польша) был подписан договор, по которому Орден отказался от Жемайтии и Добжинской земли, дал обязательство уплатить большую контрибуцию. Грюнвальдс-кая битва наглядно продемонстрировала растущую силу Польско-Литовского государства.
Оказав Ягайло помощь в войне с немцами, Витовт, тем не менее, продолжал интриговать против кузена, добиваясь приви­легий для себя и литовской знати. Позиции князя в Польше были достаточно сильны, ибо его сестра, Данута-Анна, состояла в бра­ке с князем Мазовецким Янушем (братом упомянутого выше Се-мовита). Мазовия же, признавая верховенство польского коро­ля, пользовалась широкой автономией, и от fee позиции зависело очень многое. Здесь, кстати, нельзя не упомянуть ещё об одном эпизоде, достойном приключенческого кинофильма. Другая сест­ра Витовта, Рингайла, славилась прямо-таки неземной красотой. В неё без памяти влюбился Плоцкий епископ Генрих, младший брат Семовита и Януша Мазовецких. Страсть иерарха, который, кстати, охотно сражался на рыцарских турнирах, разгорелась на­столько сильно, что он сложил с себя и сан и вступил с Рингайлой в брак. Однако в 1398 г. Генрих неожиданно умер. В Польше упорно ходили слухи, что коварная красавица отравила мужа. Рингайла стала впоследствии женой молдавского князя, что способствовало превращению Молдавии в вассала Польской короны.
В 1413 г. в местечке Городло (Восточная Польша) между Литвой и Польшей была заключена новая, Городельская уния. По её условиям, для выбора как польского короля, так и велико­го князя литовского требовалось взаимное согласие феодалов обеих стран. Все подданные Великого княжества Литовского, приняв­шие католичество, получали такие же привилегии, как люди одних с ними сословий в Польше: литовские князья и бояре приравни­вались к магнатам, дружинники — к шляхте. «Таким образом, — писал С. Ф. Платонов, — у Витовта, среди его собственных под­данных, были уже не два, а три направления: православно-рус­ское, старо-литовское и новое — католическо-польское»18. По отношению к Руси Витовт занимал позицию скорее враждебную, чем дружественную, хотя на открытый конфликт, после договора с Москвой, не решался. По данным С. М. Соловьёва, в 1418 г.
князь Литвы пытался натравить Ливонский ордеи на Псков, но сам в поход идти не хотел, возможно, потому, что боялся ответ­ных действий московского князя19.
В 1425 г- скончался Василий I. Своим наследником он назна­чил малолетнего сына Василия Васильевича, а его опекуном — Витовта. Однако брат покойного князя, Юрий Дмитриевич, пра­вивший богатым Галичским княжеством в верховьях р. Костро­мы, не признал племянника великим князем. Уговаривать строп­тивого вассала в Галич отправился сам митрополит Фотий. Юрий встретил пастыря с большим почётом, но одновременно собрал ополчение горожан и крестьян, дабы продемонстрировать мощь своих вооружённых сил. Фотий не испугался. По свидетельству летописца, он сказал Юрию: «Сын князь Юрий! Не видал я ни­когда столько народу в овечьей шерсти!» Митрополит намекал, что чернь, одетая в сермягу, — ещё не рать.
В 1428 г. Юрий Галичский подписал с Василием Васильеви­чем договор, по которому уступил племяннику старшинство. Не малую роль здесь явно сыграли Позиция митрополита, поддер­жавшего московского князя, и страх перед грозным Витовтом. Литовский князь тем временем тоже воспользовался малолет­ством Василия и активизировал действия на Северо-Западе Руси. В 1426 г. он объявил войну Пскову. Надо заметить, что москов­ского наместника в нашем городе в то время не было: в августе 1425 г. «отъехал» из города князь Фёдор Патрикеевич (кстати, потомок Гедимина), а его’преемник Александр Фёдорович Рос­товский ещё не прибыл. Псковский летописец прямо указывает, что литовцы начали военные действия с ведома Москвы: «А князь великий Василии Васильевич к дедоу своему Витовту и крест по-целова, что ему не помогати по Новгороде’и Пскове»20.