Псковская летопись о начале Пскова до Рюрика с бра­тьями. – Псков без князя. – Псков по археологичес­ким данным в IX и X веках. – Скандинавские вещи в X веке во Пскове. – 910 – 930 годы. – Начало раннесред-невекового города Пскова при Ольге. – Олъгинская то­понимика в Киеве и к западу от него. – Олъгинская топонимика в верховьях Волги. – Город Углич осно­ван в X веке Яном Плесковитином – родственником или братом Ольги. – Летописные даты основания Углича и их отношение ко времени начала Пскова.
Переходя теперь к небольшому сюжету о дате осно­вания города Пскова, хочу привести известное место Псковской летописи: «А о Плескове граде от бытописа­ния не обретается воспомянуто, от кого создан бысть и которыми людьми, токмо уведехом, яко был уже в то вре­мя, как наехали князи Рюрик з братиею из Варяг в Сло-вяне княжити; понеже поведает, яко Игорь Рюрикович поят себе жену Олгу от Плескова».
То есть, безвестный псковский летописец утвержда­ет, что город Плесков в 862 году уже был. При этом го­род с самого начала не был княжеским, управлялся по иным принципам, видимо, по тем, которые привели по­зднее к созданию Псковской и новгородской вечевых рес­публик: «От начала убо руския земли сей убо град Псков никоим же князем владом бе, но на своей воли живяху в нём сущие людие …».                                                .  .
То, что это не голословное утверждение – относи-
тельно отсутствия княжеской власти – доказывает одна интересная аналогия. В Летописце Переяславля Суздаль­ского утверждается, что: «… Словене собе Новгородци, а Полочане тако ж без князей; от них же и Кривичи, иже седять верьх Волги и Двины и Днепра, их же град ест Смолнеск …».
То есть, новгородцы и полочане, как можно понять, тоже не имели князей. Относительно полочан эти сведе­ния могут восходить к ситуации до 977 года, когда в По­лоцке уже, совершенно определённо, сидел князь Рорво-лод с дочерью Рогнедой.
Итак, посмотрим, что представлял собой город Псков в X веке. В настоящее время в результате проведе­ния археологических раскопок на территории цитадели города – Псковского Крома – известно несколько денд-рохронологических дат, получаемых по счёту годичных колец дерева для года порубки дерева. Из них для нас ин­тересны следующие даты: 860 год – дата, связанная с ран-неславянской застойкой, имеющей деревянные настилы построек с глинобитными печами, а также даты вышеле­жащего слоя: 938 и 944 годы.
Таким образом, складывается внешнее впечатление, что прав псковский летописец, и что город Псков около середи­ны IX века уже существовал. Однако, на самом деле, всё об­стоит не так просто. По-видимому, небольшой славянский городок здесь был, но был ли это город в собственном смыс­ле слова? Известно, что раннесредневековый город предпо­лагает функции административного центра, средоточия тор­говли и ремесла, наряду с функциями небольшой крепости, доминирующей над всей округой. Кроме того, ранний го­род IX – X веков должен быть включён в систему водных транзитных путей. Поэтому исследователю, который хочет ответить на вопрос: когда, собственно, появился Пльсков -Плесков со всеми присущими раннему городу функциями, предстоит, прежде всего, ответить на вопрос: по каким при-
знакам это можно опреде­лить? Причём, определить как можно точнее. Для Пско­ва это сложнее, чем, скажем, для Новгорода, который воз­ник в 20-х – 30-х годах X века на новом месте, и археологи­ческие слои более раннего времени там не выявлены, не­смотря на многолетние мас­штабные раскопки этого древнерусского города. На территории же Псковского Крома есть слои и VI – IX ве­ков, и III – V веков, и более ранние, с так называемой сетчатой керамикой, относя­щиеся ко времени около ру­бежа эр.
Думаю, что ответ на поставленный вопрос лежит не в плоскости количества и состояния археологических источ­ников в смысле их информативности и объёма, а в том, ка­кую информацию из этих источников необходимо получить. Поэтому поставим чёткий вопрос: когда появился Псков как раннесредневековый город? В этом случае, необходимо вы­делить не просто датирующие вещи, а вещи-индикаторы, ко­торые могут дать ответ на поставленный впрос. Причём, еди­ничные вещи ничего не меняют – это должна быть серия. К счастью, такая вещевая серия в нашем распоряжении есть.
С середины IX века и до начала XI века отдельные группы скандинавов проникали на территорию Восточной Европы. Часть их уходила в Визнтию и там они станови­лись наёмниками в войске византийского императора, а часть оставалась на Руси. Пользуясь благоприятной ситуа­цией, русские князья отбирали на службу лучших из них.
Люди эти, как правило, хоро­шие воины, вступали в кня­жеские дружи­ны, стоявшие по русским раннес-ред невековым городам, зани­мали иногда должности в княжеской администрации и составляли часть купечества. Часто они приезжали на Русь не одни, а с семьями. Сканди­навские женщины носили характерные украшения, которые – постепенно или быстро – ломались, терялись, выходили из моды. Иногда, здесь же на месте, изготовляли такие вещи по привозным образцам. В северных странах, особенно в странах собственно скандинавских – Швеции, Норвегии, Дании, где этих вещей найдено много и где они найдены в узко датируемых комплексах, давно разработана их типо­логия и хронология. Существует также типология и хроно­логия таких вещей и для земель Восточной Европы. Наход­ки этих вещей есть и на Псковском городище.
В первом и втором слоях Псковского городища най­дены две равноплечные фибулы-застёжки – в западной ли­тературе их называют броши. Этими застёжками женщи­ны-скандинавки скрепляли на груди шаль. Две другие такие же фибулы, ндйдены в осыпи, слоя кромскогл долма (Илл. 30). Датируются они широко – IX – X веками. Най­дено также несколько ранних односторонних роговых гребней северных типов – типов 1 В и 1 Г, дата которых также широкая IX X века. Эту же дату дают и два об­ломка игл от кольцевидных застёжек-фибул, которыми застёгивались мужские плащи, и ланцетовидный наконеч­ник стрелы.
Однако, во втором слое всё же была найдена одна вещь с узкой датой – это дериват – подражание неболь­шой круглой скандинавской фибуле с характерным ор­наментом в скандинавском стиле Борре. На обороте этой круглой щитообразной вещи – три выступа, из чего яв­ствует, что перед нами накладка, а не застёжка (Илл. 31). Изготовлена она на месте по привозному образцу, на ли­цевой части – трещина. То есть, сразу после изготовле­ния эта вещь оказалась литейным браком и была выбро­шена или утеряна. Датируются такие фибулы в самой Скандинавии очень узкой датой – 910 – 930 годами.
В этом же слое были найдены и шиферные пряслица – предметы хорошо известные всем археологам, изучаю­щим древнерусские вещи. Эти толстые каменные кружки с отверстием, надевались для утяжеления на нижнюю часть деревянного веретена. По последним данным, они датируются со второй четверти X века до XIII – XIV ве­ков. То есть, в слое X века они появляются около 925 года. В этом же слое была найдена арабская серебряная моне­та – диргем – 940 – 945 годов чеканки.
Таким образом, второй слой Псковского городи­ща с его индикаторными скандинавским вещами дати­руется диапазоном от 910-х годов до середины X века. Именно в это время и возник Пльсков-Плесков-Псков как административный, торговый и ремесленный центр. Естественно, что нас – и меня и читателя – интересует самая ранняя и, по возможности, наиболее узкая дата этого диапазона. Лучше всего, одно десятилетие. А ещё лучше – год. Однако, столь высокая точность даты ос­нования города вовсе не является целью этой книги. Это требует специальных изысканий. Тема же книги и, в из­вестном смысле, цель, отражены в названии. Путь к бо­лее или менее точной дате основания раннесредневеко-вого города Пскова – путь долгий; на эту тему исписано немало бумаги и немало поломано копий. Ограничусь
ниже только несколькими сооображениями на эту тему, поскольку они имеют прямое отношение к моему пове­ствованию.
Допустим, что в ходе будущих раскопок в Кроме мо­жет выявиться временной диапазон – в смысле наличия в ар­хеологическом слое скандинавских вещей-индикаторов, включающий летописную дату 903 год. А теперь посмотрим, какого мнения на сей счёт придерживается наиболее осве­домлённая летопись. В.Н. Татищев, пересказывая недошед­шую до нас Иоакимовскую летопись, сообщает: «Олга по­слала в отечество своё, область Изборскую, с вельможами многое злато и сребро, и повелела на показанном месте от нея построить град на берегу великой реки, и нарекши его Плесков, населить людьми, отвсюду призывая …».
Дата этого летописного сообщения – 948 – 954 годы.
Однако, археологическая дата раннесредневековго Пскова, судя по индикаторным скандинавским вещам, мно­го раньше – в диапазоне от 910-х годов до конца второй чет­верти X века. Если верны мои рассуждения о наличии у кня­гини Ольги своей дружины и своих территоррий, с которых брались доходы для её, этой дружины, кормления, то и вер­сия о собственном земельном домене у княгини получает до­полнительное обоснование. Естественно, княгиня распоря­жалась на этих териториях сама, без своего мужа Игоря, и вполне могла основать там любой город в любой из годов своего правления. Псков со своей округой, судя по всему, в зону ольгиной юрисдикции входил. Ясно, что она основала раннесредневековый город со всеми его функциями не в 903 году, когда только начала править, и когда ей было, по ле­тописи, 10 лет. Это произошло позднее. Пока что, даты ин­дикаторных скандинавских вещей говорят о том же.
Русский историк конца XVIII века, князь М. Щерба­тов, полагал, что княгиня Ольга только обновила Псков. Подобное выражение встречается в летописи относитель­но города Ладоги под 862 годом. Если, по одной версии,
Рюрик здесь «срубиша город», то по другой – «утвердил город старый». Город Ладога, как известно, существовал и до Рюрика. Городок на месте Пскова – тоже.