Многие испытания, выпавшие на долю предков патриарха Тихона, произошли оттого, что они «нарушали» определенные моралью и за­коном правила. А отец святителя Тихона прошел свой земной путь по гладкой дорожке, без особых потрясений Об этом свидетельствуют многочислен­ные рукописные документы, в которых отражены поощрения и награды. Может Иван Тимофеевич Беллавин был сдержаннее и мудрее своих пред­ков, и потому и судьба к нему была более благосклонна? Факты показывают, что он обладал завидным терпением. В селе Харитоново о. Иоанн чув­ствовал себя неуютно, так как занял место запившего священника, и просил перевести его в погост Клин. Однако и это место было не столь выгодное как по доходам, так и по географическому положению. Церковь во имя Воскресения Христова относилась к низкому, шестому, классу; располагалась на неплодородных, безлесных холмах, вблизи не было ни речки, ни озера, ни даже ручья. Погост находился от духовной консистории в 300, от духовного правления в 35, от местного благочинного в 40 верстах. Храм, построенный в 1733 году, совсем обветшал. Правда за семь лет до приезда сюда о. Иоанна была сделана пристройка (во имя святителя Николая Чудотворца) помещи — ком «гвардии поручиком Александром Юреневым», но и придел, как и главный храм, числился холодным, т.е. не отапливался. В зимнее время в большие морозы во время богослужения, которое длилось около трех, а в праздники и
до шести часов в день, священнослу­жителям было нелегко, и от них тре — бовалось немало терпения
В погосте Клин по штату поло­жено было трое служителей священ­ник, дьячок и пономарь Все они жили в «собственных деревянных домах» и пользовались церковной землей уса­дебной, пашенной сенокосной и «не­удобной в болотах», где заготавлива­лись дрова   О  бедном  положении священнослужителей говорит такая запись   «сею землею владеют сами, руги ни от кого не получают»   Рас­шифровать эту запись можно так священнослужителям приходилось самим выполнять все крестьянские работы без наемной силы, «руга» — это подаяния прихожан деньгами, хлебом и другими припасами  Клинское ме — сто считалось невыгодным еще и по — тому, что здесь не бы\о состоятельных и щедрых прихожан  Сами помещи­ки здесь не жили, а в 32 деревнях, принадлежавших Юреневым, Болотнико­вым, Тулубеевым, Лавровым, Голенищевым — Кутузовым, обитали их крепо­стные крестьяне На территории погоста, кроме священнослужителей, при­ютились «казенные крестьяне», 6 дворов, и еще в разных деревнях «отстав­ные солдаты с женами и детьми», около 40 душ   От таких малоимущих прихожан вознаграждений за требы крещение, венчание, отпевание — ждать не приходилось, и священнослужители могли надеяться только на себя   В народных пословицах обычно отражена правда жизни, и к клинскому ба — тюшке можно применить присказку   «Какой поп, такой и приход»   Еже­годно об отце патриарха и его семье проверяющие делали такие записи
«поведения скромного, благонравного». Подстать священнику были и дьячок и пономарь. Дьячок Иван Николаевич Карзов закончил высшее отделение Торопецкого духовного училища, у него была жена Вера и трое детей. По — номарь Василий Григорьевич Черепнин переехал в Клин по своему и свя — щенника согласию. И дьячок, и пономарь постоянно отмечались «за хоро­шее поведение».
Клинские священнослужители, несмотря на скудность земли, получали неплохие урожаи «озимою и ярового хлеба», сена, овощей. Из документов духовной консистории выяснилось, что поощрялись священники, которые вели усердно и грамотно свое усадебное хозяйство и распространяли среди прихожан прогрессивные методы по разведению породистого скота, дели — лись семенами высокоурожайных сортов зерна.
В Клину у Беллавиных родилось трое сыновей. Важно отметить, что Ва­силий появился на свет в благополучную для семьи пору, и особенно — в слу­жебной деятельности Ивана Тимофеевича. При всех проверках отмечались его хорошее поведение, поощрения и награды, он был назначен благочинным. Вспомним, деда патриарха Тимофея Терентьевича наказали за то, что уехал искать место сыну без разрешения благочинного. Теперь же другие свя­щенники ехали в Клин, чтобы решить свои проблемы, получить благословение о. Иоанна. О детях супругов Беллавиных есть такая запись: «весьма скромно­го поведения… Обучаются в доме отца». Понятно, что отец, успешно закон­чивший Великолукское духовное училище и псковскую семинарию, изучав­ший духовные и светские науки, в том числе и четыре языка, был достойным учителем своих детей. Детство Василия совпало с новым временем в России. За три года до его рождения о. Иоанн зачитывал прихожанам Манифест императора Александра II. Полный текст этого документа хранится в архиве, и каждое слово, фраза покоряют убедительностью, искренностью. Прискорб­но, что несколько поколений людей, родившихся при советской власти, прак­тически незнакомы с Манифестом, а суть его извращалась лживой пропа­гандой. Приведем некоторые фрагменты: «Объявляем всем Нашим вернопод­данным… Права помещиков были доныне обширны и не определены с точно­стью законом… Дворянство добровольно отказалось от права на личность крепостных людей… Мы представляем помещикам делать с крепостными
добровольные соглашения и заключать условия о размере поземельною надела крестьян… Россия не забудет, что оно (дворянское сословие), добровольно по— буждаясь только уважением к достоинству человека и христианскою любо­вью к ближнему, отказалось от упраздняемого ныне крепостного права и по­ложило основание хозяйственной будущности крестьян… Полагаемся на здра­вый смысл нашего народа… Самый благородный закон не может сделать лю­дей благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополу­чие под покровительством закона».
Основными прихожанами Воскресенской церкви были крестьяне, и с их детьми, жившими на погосте и в ближайших деревнях, Василий общался, раз­делял их игры и забавы. А главное духовное воспитание для Василия нача­лось с первых дней жизни, когда мать на руках приносила младенца в храм, к причастию Святых Тайн. И, как водится в семьях священнослужителей, дети находились в церкви во время ранней литургии и всенощной, слушали мо­литвы, пение, пастырское слово. В своих проповедях о. Иоанн призывал прихожан, уже свободных граждан России, проявлять христианское мило — сердие в сборе пожертвований на «построение в западных губерниях церк­вей и школ, восстановления православия на Кавказе, улучшения быта право­славных паломников Палестины, на устройство памятника М. В. Ломоносо­ву…». Этот перечень пожертвований россиян на нужды «всей планеты» довольно обширный, и важно отметить, что прихожане погоста Клин отели — кались на проповеди священника.
Псковская консистория, церковное начальство ежегодно отмечали зас­луги клинского священника. Это подтверждают записи в клировых ведо­мостях: «Священник Иоанн Тимофеев Беллавин — 47 лет священнический сын. По окончании богословского курса Псковской духовной семинарии с аттес­татом II разряда… рукоположен в священники… С 1866 года проходил благо­чинную должность… В память о Севастопольской войне имеет крест на Владимирской ленте; в 1860 году получил благословение Архипастыря за ра­чительность по службе и примерное старание в исправлении ветхоетей церковных; в 1869 г. преосвященным Павлом за долговременную службу и очень хорошее поведение награжден набедренником, на что имеет свиде­тельство…»
И все-таки Беллавиным пришлось покинуть Клин. А какова дальней­шая судьба этого, теперь исторического погоста? Последний настоятель храма Иван Михайлович Жемчужин был родом из Новоржевского уезда. После окончания семинарии служил дьяконом в сельском погосте под Псковом, а в 1890 году, когда в Клину освободилось место, его рукоположили в священни­ки. У о. Иоанна с женой Елизаветой Ивановной был только один сын Ни­колай. Но вскоре семья священника увеличилась, потому что Иван Михай — лович приютил сирот. Младшая сестра священника Татьяна Михайловна была замужем за псаломщиком Александром Николаевичем Паршиным из торопецкого погоста Хворостьево. Случилось так, что отец псаломщика рано умер, оставив без кормильца пятерых детей. Иван Михайлович выхлопотал перевод в Клин на освободившееся место псаломщика своему зятю и при­ютил всю его большую семью. В погосте Клин в числе сиротствующих про­живала дочь бывшего дьячка Елена Алексеевна.
К этому периоду в России в небольших сельских приходах число свя — щеннослужителей сократилось: вместо бывших многие годы священника, дьякона, дьячка, пономаря остались только священник и псаломщик. С 1886 года в Клину начала действовать церковноприходская школа, которую через восемь лет переименовали в школу грамоты. Учителями были священник о. Иоанн и его зять псаломщик Александр, окончивший полный курс торо — пецкого духовного училища. В 1900 году в школе учились 37 крестьянских детей. Родители предпочитали отдавать в школу мальчиков, девочек училось меньше.
В Клину при церкви с приходом И. М. Жемчужина было создано попе­чительство, а сам батюшка был еще и членом благочиннейшего совета. Он постоянно отмечался за хорошее поведение, был награжден набедренником. Все эти сведения получены из клировых ведомостей. После октябрьского переворота церковнослужителям запретили вести эти и другие бесценные для истории и статистики записи. О последующих годах погоста мне пове­дали старожилы. Если раньше в округе этой церкви располагались три де — сятка деревень, с общим числом жителей около тысячи человек, то теперь у полуразрушенного храма вымирающие деревни, запустение, заросшие кус­тами нивы, луга, брошенные и ржавеющие сеялки, плуги, и даже комбайны.