Пребывание в Кокнесе — центре заня­той русскими войсками части Лифлян-дии — составляет особый период э го­сударственной деятельности А. Л. Ор­дина-Нащокина.  С большой ответственно­стью проводил политику русского правитель­ства в присоединенных областях, требовал от местных воевод Полоцка и Пскова усилить дисциплину в армии, строго карать мародерст­во, не допускать лишних конфликтов армии с местным населением и всеми мерами привле­кать на свою сторону крестьян и мещан, так как видел в них резерв для пополнения армии Обилия Ордина-Нащокина в этом направле­нии были успешными, и вскоре население, на­пуганное войной, стало возвращаться обратно, занимая пустующие земли вдоль дорог. За ка­кой-нибудь год, таким образом, ожило 19 уез-
Japonic того, [Врдин-Нащокин считал необхо­димым гарантировать жителям Риги их торгег^ вые права и административные привилегий противопоставляя эту гуманную политику про-издолу шведского командования.
.Первой заботой Ордина-Нащокина    в этом старинном русском форпосте в Прибалтике бы-
ло пополнение армии. Он заботился о прокорм­лении и обмундировании солдат. Вскоре из пограничных мест сюда прислали хлебка вслед за тем Ливония сама стала снабжать хлебом русские войска. ?рщущалась лишь нехватка содир
' Ордин-Нащокин заказал местным портным пбшив 20 тысяч тулупов для солдат, 3 тысячи кафтанов он выписал из Курляндии]^ Таким образом, он заботился об экипировке не только полутора тысяч солдат и рейтар гарнизона Кокнесе, но и о тех, которые будут призщаны в случае возобновления борьбы за Ригу.?Ёсего в распоряжении О^дина-Нащокина находилось 30-тысячное войско,
В своих донесениях и специальных докладах воевода высказывал интересные мысли об ук­реплении регулярной армии и_ необходимости более гибкого командования.ХРн считал, что существующие дворянские ополчения и каза­чья конница не оправдывают себя, и предлагал увеличить количество стрелецких полков, а также формировать отряды из местного насе­ления — крестьян и горожанГ|Это было прооб­разом рекрутских наборов, введенных Петром I. Ордин-Нащокин* резко возражал против наем­ничества иностранных служак, хотя и допускал привлечение специалистов^ Для более опера­тивного командования он предлагал передать некоторые военные функции воеводам Пскова, при условии, если это будут достойные люди й способные военачальники. Кроме того, Ордии-Нащокин считал возможным дать некоторую
Самостоятельность командирам в целях быст­рого решения неотложных вопросов в военной обстановке.
Задачей Ордина-Нащокина было не только укрепить Кокнесе в военном отношении, но и сделать его важным экономическим, а следо­вательно, и стратегическим пунктом. Сюда при­бывало продовольствие и вооружение для рус­ских войск. Ордин-Нащркин затребовал масте­ровых людей, кузнецов, которые ремонтировали оружие. Здесь готовили флотилию судов для нового наступления на Ригу.
J3 бытность Ордина-Нащокина в Кокнесе там был создан денежный двор, который с 13 авгу­ста 1656 года по конец июля 1661 года чеканил русские деньгиД
ЦЦироко используя торговые каналы, Ордин-Нащокин осуществлял финансовые операции в пользу казньГ}Он вел торговлю с Курляндским курфюрстом; собранные с населения 900 берко­вцев* льна и пеньки он продал немецкому куп­цу из Любека (по 20 ефимков** за берковец), получив за это тройную прибыль в русскую казну. На эти деньги он приобрел за грани­цей медь, которая расходовалась на денежном дворе.
приступив к исполнению воеводских обязан­ностей,  Ордин-Нащокин  продолжал  и дипло-
* Берковец — мера сыпучих тел; 1 берковец равнял­ся 10 пудам.
•* Ефимок—иностранная монета, которая перечека­нивалась в| русские деньги; 1 ефимок равнялся 64 ко­пейкам.        ‘ w P
матическую деятельностью Он вел оживленную переписку с курляндским герцогом, с польским полковникам Сесицким и французским агентом в Польше Делюмбре, принимал на границе едущего в Москву посла австрийского импера­тора Мейерберга, содействовал укреплению торговых связей с купцами Любека и других германских городов.
Распорядительность воеводы и его горячая заинтересованность в государственных делах встречали тупое противодействие сановной зна ти. Это о ней писал Ордин-Нащокин царю сво­им высокопарным стилем: «…не боясь сильных, которые меня ненавидят, издалече, как мытарь сокрушенным сердцем, твои великого государя праведные ноги слезами обливаю…» И дей­ствительно,^ своей тупой ненависти к худо­родному Ордину-Нащокину князь И. А. Хован­ский дошел до того, что в Печерский мона­стырь, куда приехал воевода, подослал стрельца В. Зеленова с заданием убить егиЭВсе это го­ворит о том, что инициативные действия Ор-дина-Нащокина наталкивались на большие трудности внутри страны.
В своем настойчивом желании добиться вы­хода России к морю Ордин-Нащокин возлагал большие надежды не только на военную кам­панию против Швеции и на поддержку со сто роны местного населения, но и на мирные дип­ломатические формы борьбы. В этом отно­шении он придавал большое значение пози­ции герцогства Курляндии. Благодаря шагам, предпринятым   Ординым-Нащокиным, ft)   сен-
тября 1656 года с герцогом был подписан до­говор о дружбе и союзе, который вскоре был ратифицирован обеими сторонамиДВ связи С тем что русско-польские совещания в Вильно в 1656 году о совместных действиях против Швеции окончились неудачей, договор с Кур­ляндией имел немаловажное значение в пред­стоящих переговорах с Швецией. Находясь в Курляндии, Ордин-Нащокин на свой страх и риск вел переговоры в Бовске и Сармыже с Гон-севоким, возглавлявшим антишведскую пар­тию в Литве. В результате была достигнута некоторая договоренность о совместных дей­ствиях против шведских войск в Лифляндии. Необходимость русско-шведских переговоров ощущали обе стороны. Русское правительство пугала угроза сепаратных переговоров Швеции с Польшей, намечавшаяся в Пруссии, а также неудача военных действий под Ригой. Попытки Ордина-Нащокина начать переговоры с Дела-гарди, однако, не сразу увенчались успехом. Весной 1657 года шведские войска, объедини­вшись с армией курфюрста Бранденбургского и венгерскими отрядами Ракоци Дьёрда, пере­шли в наступление со стороны Вислы и заняли половину Польши и часть Литвы вместе с Бре­стом. Летом 1657 года шведы начали решитель­ное наступление против русских войск и не­сколько потеснили их в Лифляндии. Однако вскоре ситуация изменилась. Шведские войска завязли в Польше; на море против них успеш­но действовали датчане; в стране сказывалось экономическое напряжение. Поэтому желание
начать мирные переговоры стало обоюдным. Шведский посол Густав Бьёлке, которого вой­на застала в Москве, получил вскоре пред­писание короля Карла X подготовить почву для встречи дипломатов.. Король готов был признать титул царя, а взамен требовал пре­кращения военных действий.
После предварительных бесед шведского дворянина Конрада фон Барнера с думным дья­ком Алмазом Ивановым в апреле 1658 года обе стороны назначили полномочных представите­лей: со стороны России послами ехали боя­рин князь Иван Семенович Прозоровский, А. Л. Ордин-Нащокин, ставший думным дворя­нином н наместником Шацким, стольник Прон-чищев и дьяки Дохтуров и Юрьев. С шведской стороны послами были назначены Г. Бьёлке и губернатор Эстляндии Бент-Горн.
Ордин-Нащокин, управляющий всей занятой частью Лифляндии, без восторга встретил свое назначение на этот ответственный съезд по­слов под Нарву. Он считал свой отъезд не своевременным, кроме того, он настаивал на ином пункте встречи. Он придавал серьезное политическое значение выбору места для пере­говоров и считал более целесообразным прово­дить переговоры не под Нарвой, в Ижорской земле, а ближе к Риге, в окружении русских войск. По его мнению, это должно было соз­дать наиболее благоприятные условия для переговоров. Длившиеся почти два месяца пре­рекания о месте переговоров фактически ока­зались  безрезультатными,   и,   наконец,   было
решено провести их в деревне Валиесари, в 20 км от Нарвы, в Колыванском уезде, заня­том русскими служилыми людьми.
В этих переговорах Ордину-Нащокину при­надлежала ведущая роль, хотя официально^ возглавлял посольство князь Прозоровский. Об этом свидетельствует присвоение ему чина дум­ного дворянина и наместника Шацкого, а так­же переписка с царем тайнописью. Особая роль Ордина-Нащокина в Валиесари была тут же подмечена шведскими послами, которые пыта* лись всячески очернить его и даже оклеветать^ обвинив в шпионаже в пользу Польши: «…На­щокин теперь опять ищет доброму делу по-> мешки, потому что с польским гетманом Гон-севским всегда в великой дружбе жил, как брат родной, и полякам норовил, а с их сторо­ны ему подарки большие были; в Варшаве на сейме знатные люди говорили, что они не боят­ся мира между шведами и русскими, потому что есть человек, который этому миру помй-шает». Поводом к этой ничем не подтвержден­ной черной клевете послужили особые полно­мочия Ордина-Нащокина, а также его упорство в проведении идеи союза с Полыией.[11,арь требовал, чтобы Ордин-Нащокин любым путем, хотя бы ценой уплаты 20 тысяч ефимков, до­бился оставления за Россией выхода к морю — крепости Ниен (место будущего Петербурга), а также Ооешка на Неве, Кокнесе на Двине и других. Эти требования были поддержаны появлением 40-тысячного русского войска пол Гдовом, недалеко от Пскова.
Однако переговоры проходили в сложных условиях. В связи со смертью Богдана Хмель­ницкого на Украине и изменой гетмана Лево­бережья Ивана Выговского русское прави­тельство явно охладевало к несвоевременной войне с Швецией и стремилось обратить все силы для завершения борьбы с Польшей. По­этому оно требовало от послов скорейшего окончания переговоров.