Сложные, но неудачные переговоры с Швецией после Валиесари, в ходе которых Ордин-Нащокин пытался на­всегда закрепить за Россией Прибал­тику, многому научили дипломата. Был сде­лан один очень важный вывод, который лег в основу всей его дальнейшей деятельности: без заключения мира с Польшей нельзя по­бедить Швецию, а договор с королем польским, как писал Ордин-Нащокин, «велику подаст прибыль бес крови и надежный мир отвсюды к Великой России доходить учнет».
С этого момента, то есть с весны 1660 года, когда Швеция после примирения с Польшей готова была силой добиваться восстановления предвоенных границ, Ордин-Нашокин с еще большей настойчивостью стал добиваться при­мирения с Польшей, рекомендуя царю Алек­сею Михайловичу поручить ему «пространно за польским миром ходить». Однако получить на это твердое согласие царя Ордину-Нащокину удалось не сразу. В июле 1661 года по усло­виям русско-шведского договора он сдает шве­дам Кокнесе, предварительно вывезя оттуда оружие и боеприпасы.
Осенью 1661 года Ордин-Нащокин был еще полковым воеводой. По распоряжению царя он выступил из Динабурга на соединение с И. А. Хованским. Объединенный отряд русско­го войска вскоре вступил в пределы Литвы, но в боях с войсками Жеромского под деревней Кушликовы Горы потерпел тяжелое пораже­ние. Понеся большие потери, русские войска отошли к Полоцку.
Отсюда Ордин-Нащокин вновь и вновь об­ращается к царю с предложением начать серь­езные переговоры о мире с Польшей и настаи­вает на вызове в Москву с докладом. Даже его политический противник И. А. Хованский под­держал в этот момент настойчивость дипло­мата и в очередном донесении просил царя вызвать в Москву для государственных вели­ких дел одного из них.
Настойчивость Ордина-Нащокина и на этот раз одержала верх.» В январе 1662 года дум­ный дворянин был принят царем в Кремле, в «передней» царского дворца, а 18 февраля он уже ехал с посольством Н. И. Одоевского под Смоленск для предполагаемой встречи с поль­скими комиссарами.
Время, проведенное в Москве, не прошло без пользы. Ордину-Нащокину удалось реаби­литировать себя после неудач в связи с за­ключением Кардисского договора и восстано­вить полное доверие царя. Именно тогда было решено направить его в Польшу для секретных переговоров с правительством Яна Казимира. Идею этой миссии предложил сам лифляндский
воевода в момент, когда обычная форма пере­говоров с поляками, казалось, исчерпала себя.
Правительство Алексея Михайловича инфор-мировало об этом короля через литовского гет­мана Гонсевского и потребовало, чтобы послу был оказан надлежащий почет. Но Н. И. Одо­евский и другие царедворцы убеждали царя в бесперспективности специального посольства к королю.
О настроениях бояр свидетельствует разго­вор, который Н. И. Одоевский вел с королев­ским гонцом С. Медекшей, направлявшимся с письмами Яна Казимира в Москву и оста­новившимся 1 августа в Смоленске. Н. И. Одо­евский открыто возмущался тем, что оконча­тельный мир с Польшей поручено заключать их «среднему» товарищу и пугал Медекшу, что условия мира, о когорых «договорится Ордин-Нащокин, ни они сами, ни другая Мо­сква признавать не будут». В этом недоволь­стве знатного боярина нашли выражение име­вшие место противоречия в правящих кругах между сановной знатью и неродовитым дво­рянством. Только глубокой осенью 1662 года было созвано специальное совещание ближ­них бояр: Я. Черкасского, И. Милославского, П. Салтыкова, Л. Стрешнева, Ю. Долгорукого, окольничьих Б. Хитрово, Ф. Ртищева, думного дворянина А. Орднна-Нащокина и думного дьяка Л. Лопухина, с тем чтобы обсудить во­прос об условиях мира с Польшей.
Ближняя дума предписала своим послам добиваться «вечного мира», справедливо пола-
гая, что сам факт переговоров может в извест­ной мере ослабить русско-польскую борьбу, а успешное окончание их сделает объединенные силы государств «страшными нашим общим неприятелем».
Но единодушие Ближней думы об основной цели посольства не исключало наличия замет­ных расхождений в путях и методах достиже­ния соглашения с Польшей. Некоторые бояре занимали выжидательную позицию в связи с неясностью вопроса о судьбе польского коро­левского престола. Ссылаясь на ошибочную ин­формацию гонца А. Нестерова, что в Речи Посполитой согласны не только на мир, но и на избрание русского царя- польским королем, большинство Ближней думы считало, что ми­риться с Польшей без выбора царя на коро­левский престол невыгодно, что после прими­рения с Польшей те деньги, которые поляки потребуют за уступаемые земли, лучше вы­платить польскому войску в виде жалованья.
Решительным противником борьбы России за польскую королевскую корону выступал А. Л. Ордин-Нащокин. Последовательный сто­ронник суверенитета Польши, он доказывал Ближней думе, что стремление царя получить польский престол осложняет международное положение России, так как это задевает по­литические интересы Австрии, Франции, Кры­ма и Турции, способствует антирусской про­паганде в Литве и Польше и усиливает по­зиции польской дипломатии в борьбе против России.
Соглашаясь с тек, что итогом переговоров должно явиться прекращение войны и установ­ление мира, Ордин-Нащокин считал, однако, что ведущей должна стать идея «союза и любви» между двумя странами, а не борьба за польский королевский престол.
Участники совещания высказывали согласие с тем, что в случае сближения России и Поль­ши «турок без меры будет опасен от своих краев», потому что граничащие с Подольской землей Молдавия и Валахия, как христианские государства, отложатся от Турции, а с Росси­ей и Польшей «вечным случением утвердятца». Эти соображения были учтены: в наказе не упоминалось о королевской короне.
Ордину-Нащокину было поручено вести пе­реговоры с польским правительством по всем спорным вопросам и утверждать любые дого­ворные статьи, если они окажутся выгодными для России. Однако в том случае, если послу не удастся добиться удовлетворительного ре­шения вопроса, ему рекомендовалось откло­нить разрешение возникших противоречий до съезда великих послов.
В Москве справедливо считали, что основ­ным противоречием между Россией и Польшей остается вопрос о границах. В связи с этим Ордину-Нащокину поручалось предложить на первой же встрече, «чтоб границы учинить по Днепр и Двину». В случае отказа поляков ми­риться на этих условиях Ордин-Нащокин имел право уступить далее Двину с городами, «а говорить о старых городех,   о   Смоленске
с товарищи, да черкас поделить». Таким обра­зом, идея разделения Украины по Днепру бы­ла продиктована реальным соотношением сил и была зафиксирована в инструкции прави­тельства.
Но и это не было окончательным решением территориального вопроса. 19 октября 1662 го­да Ордин-Нащокин получил из Приказа тай­ных дел особую инструкцию, которая излагала крайние пределы уступок при заключении мира с Польшей и обязывала посла, если польские комиссары не согласятся с предло­жением России о разделении Украины по Днеп­ру и станут угрожать объединением сил с та­тарами, «от своего имени… говорить с клятвою, что им и другая сторона (Левобережная Ук­раина.— И. Г. м Е. Ч.) будет отдана» на буду­щем съезде великих послов. Но при этом по­ляки должны были дать клятву, что они об уступке Украины нигде не будут рассказывать, а сам Ордин-Нащркин не должен был «пись­мом о черкасах крепиться (давать письменное обязательство. — И. Г. и Е. Ч.)». Этот наказ свидетельствует о том, что идея уступки Лево­бережной Украины исходила не от Ордина-Нащокина, а рекомендовалась правительством в тяжелой обстановке конца 1662 года.
Вторым вопросом, нашедшим подробное ос­вещение в инструкции, была проблема отно­шений с крымским ханом. Русское правитель­ство прекрасно видело возраставшую опас­ность со стороны Крыма и Турции. Поэтому русский посол должен был настоять на разры-
ве союза Польши с татарами и добиться со­гласия Яна Казимира «турка и хана с обоих сторон замиривать».
В конце 1662 года Ордин-Нащокин вместе с дьяком Г. Богдановым выехал в Польшу. 5 декабря, будучи в Динабурге, он узнал о гибели литовского гетмана Гонсевского, уби­того в Польше, что, разумеется, осложнило, но не остановило посольства. Ордин-Нащокин обратился к конфедератам с просьбой пропу­стить его к королю во Львов. Получив разре­шение на проезд, в марте 1663 года Ордин-Нащокин прибыл во Львов вопреки распоря­жению Яна Казимира задержать посла в Бре­сте   или   Гродно   до   ликвидации   восстания
части шляхты под предводительством Свидер-ского.
Приезд Ордина-Нащокина вызвал бурную реакцию правящих кругов Речи Посполитой. Часть сенаторов послала королю протест, от­казалась встречаться с Ординым-Нащокиным и настаивала на продолжении войны с Рос­сией.
Король, однако, не счел разумным пойти на такой демонстративный шаг, отклонил домо­гательства знати и, заручившись поддержкой сената, назначил новый состав польского по­сольства. Комиссарами, с которыми Ордину-Нащокину предстояло вести переговоры, ока­зались видные представители феодальной знати Речи Посполитой — К. Пац, С. Потоц­кий, М. Радзивилл. Кроме них в переговорах принимали участие Пражмовский, Чарнецкий, Бростовский, Ледоховский.
Переговоры начались 19 марта с протеста польских комиссаров по поводу титула царя, употребленного в верительных грамотах рус­ских послов. Кроме встреч в марте, запол­ненных обсуждением формально-правовых во­просов (титул, полномочия и т. д.), в апреле— мае состоялись еще три конференции русских послов с польскими комиссарами по существу проблемы.
Важнейшим вопросом, который удалось по­ставить Ордину-Нащокину во время перегово­ров во Львове, был русско-польский союз и объединение сил против Турции и Швеции — общих врагов славянских народов.
В беседе с К Пацем 1 апреля 1663 года Ордин-Нащокин подробно развивал план со­юза и указывал на те многочисленные выгоды, которые получит Польша от сближения с Рос­сией. Формальным завершением этой беседы явилось вручение Ординым-Нащокиным 5 ап­реля условий соглашения, написанных по-польски.