«Вечный мир» 1508 г. продержался лишь четыре года. В 1512 г. началась очередная Русско-литовская война. На этот раз Сигизмунду удалось заключить союз с крымскими ханом Менг-ли-Гиреем, которому он подарил 15 тысяч червонцев. В мае сы­новья хана, Ахмат и Бурнаш-Гирей, напали на Русь, но московс­кие воеводы нанесли им сокрушительное поражение. Перепуган­ный хан писал Василию Ивановичу, что дети пошли в поход без его приказа. Тем не менее в июле и октябре татары вновь разоря­ли Рязанские земли. То, что татар на Русь натравливает польский король, в Москве узнали очень быстро. К тому же стало извест­но об аресте королевы Елены (сестры Василия III): её по неизве­стным причинам три дня продержали в Трокском замке. Ситуа­цию подогревал Михаил Глинский, смертельно ненавидевший польского короля и его двор. Честолюбивый князь завёл пере­писку с магистром Тевтонского ордена, маркграфом бранденбург-ским Альбрехтом, который желал вернуть утраченные пред­шественниками земли и тоже готовился к войне против Сигиз-мунда.
19 декабря 1512 г. Василий III лично выступил в поход на Смоленск. Вместе с ннм отправились воеводы Даниил Щеня и И. М. Репня-Оболенский, братья великого князя Юрий и Дмит­рий, Михаил Глинский. Экспедиция была подготовлена с боль­шим размахом: один только Псков выставил для неё тысячу пи-щальников. Всего же русская армия насчитывала около 60 тыс. чел.
В январе 1513 г. рати Василия III подошли к Смоленску. Осада продолжалась шесть недель, был предпринят и штурм. Как сообщают летописцы, великий князь дал псковским пищальникам три бочки мёда и три бочки пива, и в полночь они двинулись на крепость вместе с пехотой из других городов. Посошные люди несли «примет», т. е. деревянные прикрытия для штурмующих. Однако крепостная артиллерия встретила нападавших метким ог­нём. Штурм был отбит с большими потерями для русских* В кон­це февраля 1513 г. Василий III приказал снять осаду.
В июле 1513 г. великий князь предпринял второй поход на Смоленск. Русские вновь осадили город и вновь не смогли до­биться успеха. Не принесли успеха также осады Витебска и По­лоцка. В конце ноября великий князь возвратился в Москву, но уже в феврале 1514 г. «приговорил… что ему итить к Смоленску втретие».
В середине апреля передовые отряды русских под началом
Михаила Глинского уже стояли у города, а в мае началась очеред­ная осада. На этот раз воеводы учли опыт предыдущих походов: в войске Василия III было множество пушек. Действиями рус­ской артиллерии распоряжался некий пушкарь Стефан, который действовал очень успешно. Одно из выпущенных им ядер попало в крепостную пушку и разбило её, ранив много воинов. Другой раз Стефан выстрелил множеством мелких ядер (картечью) в са­мую гущу защитников крепости. 30 июля 1514 г. Смоленск пал. Некоторые современники, а за ними и историки утверждали, что немалую роль в таком исходе сыграла деятельность М. Глинско­го, который, по словам хрониста Мацея Стрыйковского, вёл пе­реговоры с «жолнерами и иными смоленскими боярами»49. Си-гизмунд в послании к брату, венгерскому королю Владиславу, не­доумевал, почему крепость, выдержавшая в минувшие годы столь жестокие обстрелы и штурмы, теперь сдалась неприятелю.
Так или иначе, захват Смоленска определил ход дальнейших событий. 7 июля без всякого сопротивления сдался русским вой­скам Мстиславль, 13 августа мещане Кричева и Дубровны при­слали послов к Василию III и принесли ему присягу. Как справед­ливо отмечал историк Е. И. Кашпровский, «с присоединением к Москве Смоленска днепровская область осталась без прикрытия»  .
Вскоре, однако, русские войска постигла неудача. Сигизмунд бросил против них армию одного из лучших своих полководцев, Константина Острожского. 8 сентября 1514 г. он наголову раз­громил воевод Ивана Челяднина и Михаила Голицу. По свиде­тельству московских летописцев, главной причиной поражения стало «несогласие» между военачальниками: первый в бой всту­пил Голица, а Челядин из зависти его не поддержал, потом литов­цы напали на самого Челядина, и тогда Голица ему ие помог.
Как только распространилась весть об Оршанском пораже­нии, Мстиславль, Кричев и Дубровиа «отступиша к королю». К. Острожский пытался отбить н Смоленск, причём надеялся больше ие на силу оружия, а на заговорщиков, которые подбива-
ли горожан открыть королевским войскам ворота. Однако мос­ковский наместник Василий Васильевич Шуйский раскрыл заго­вор и приказал повесить его участников на городской стене. При этом каждый из казнённых был повешен с тем подарком, кото­рый он получил от короля: получившего шубу — повесили в шубе, тому, кто получил ковш или кубок, — привязали подарок на шею и так повесили. Не сумев захватить Смоленск, К. Острожский отступил.
После взятия русскими Смоленска и битвы под Оршей война с попеременным успехом продолжалась ещё много лет, до 1522 г. В январе 1515 г. псковский наместник А. В. Сабуров совершил дерзкий набег на Рославль, захватил его и вернулся с большой добычей. В ответ королевские жолнеры во главе с Янушем Свир-чевским сожгли Торопец. Летом следующего, 1516 г. войско кня­зя А. Горбатого осадило Витебск, однако вскоре было отозвано из-за начавшегося вторжения татар. Осенью 1517 г. войска К. Острожского напали на Псковские земли. Они предприняли не­удачную попытку захватить Опочку, от стен которой были отби­ты гарнизоном во главе с наместником Василием Салтыковым-Морозовым. Узнав, что к Опочке спешат московские воеводы, литовцы ушли.
В следующем, 1518 г. московские рати опустошили окрестно­сти Слуцка, Минска, Могилёва, вновь осаждали Витебск, где «острог взяли и посады пожгли и людей многих побили». Цент­ральным эпизодом этого похода стала осада ПоЛоцка, которая вновь обернулась для русских большой неудачей. Тогдашний по­лоцкий воевода Ольбрахт Гатшольд совершил успешную вылаз­ку и, как сообщает псковская летопись, «в Двине истопиша моск­вич много».
В 1519 г. на Польшу и Литву обрушилась большая беда: в войну против Сигизмунда вступил Тевтонский орден. До этого, в течение нескольких лет, его магистр, курфюрст бранденбургский Альбрехт ограничивался обещаниями. Дело решила большая сум­ма денег, которую Василий Иванович направил на содержание орденского войска. Характерно, что Ливонский магистр Плеттенберг к этому союзу отнёсся весьма скептически. «Я к московскому го­сударю живу поближе прусского магистра, — говорил он послу Альбрехта, — и русский обычай знаю: на словах сулят, а на деле не исполняют»51. Московская армия в 1519 г. разорила окрестности Минска и Могилёва, но не смогла взять ни одного города.
Ещё в 1517 г. Максимилиан начал хлопоты о заключении мира между Василием III и Сигизмундом. При этом он преследовал свои, вполне конкретные цели: император хотел втянуть Россию в войну с Турцией и предотвратить её сближение с Францией, враж­дебной дому Габсбургов. В Москву отправился талантливый дип­ломат Сигизмунд Герберштейн, который впоследствии составил интереснейшие «Записки о московитских делах». Однако выпол­нить своей миссии он не смог: когда Герберштейн уже договорил­ся о приезде в Москву польских послов, К. Острожский начал свой набег на Псковские земли. В 1519 г. Максимилиан умер, и правителем Священной Римской империи был избран его внук, 19-летний Карл Габсбург, являвшийся также королём Испании (с 1516 г.). Новый император получил очень непростое наследство и вскоре был вынужден начать войну с Францией, которая претен­довала на часть его обширных владений. В этих условиях импе­рии стало не до посредничества между русским государем и польским королём. Воюющие державы, впрочем, были настолько истощены, что стремились к миру сами. В августе 1522 г. рни подписали перемирие сроком на пять лет. Когда в 152,7 г. срок соглашения истёк, его продлили до 1533 г. Посредником высту­пил вновь приехавший в Москву Герберштейн. Заключить «пол­ноценный» мир никак не удавалось, потому что Сигизмунд упор­но не желал признавать переход к России Смоленска. Вскоре после подписания второго перемирия Василий женился на княжне Еле­не Глинской, родной племяннице знаменитого князя Михаила. Че­рез три года, 25 августа 1530 г., она родила первого сына Ивана, будущего царя Ивана Грозного.
Ещё раньше России, в 1521 г., из войны с Польшей вышел Тевтонский орден. Сигизмунд I разрешил Альбрехту Бранден-бургскому превратить свои владения в светское государство и стать герцогом прусским, но на правах вассала Польши. Таким обра­зом, возникала возможность объединения в руках одной динас­тии герцогства Прусского и маркграфства Бранденбургского, ко­торые с двух сторон охватывали польские земли на Балтике. Так завязывался ещё один, очень тугой узел противоречий.
В самой Польше рубеж XV—XVI вв. стал временем быст­рого расширения привилегий знати. В 1505 г. шляхта добилась издания так называемой «Радомской конституции». Отныне все законы в стране могли приниматься только с согласия Бального (общего) Сейма, особого высшего органа, ограничивавшего власть монарха в интересах феодалов.