Новая политическая организация страны была чревата посто­янными раздорами между группировками знати. Если на Руси Иван Грозный по собственному произволу казнил и миловал под­данных, которых сам именовал «холопами», то в Речи Посполи-той пылала постоянная борьба клик и группировок. Не случайно в начале XVII в. один московский боярин говорил шляхтичу С. Маскевичу: «Ваша вольность вам хороша, а наша неволя — нам, ведь ваша вольность… это своеволие, разве мы не знаем того… что у вас сильнейший угнетает более худого… .
Призванием Генриха были очень недовольны польские про­тестанты. Они отлично знали, что во время Варфоломеевской ночи «анжуец» лично принимал участие в Избиении гугенотов, и боя­лись репрессий. С другой стороны, сам Валуа мало интересовался делами Речи Посполитой. Его также весьма раздражали те огра­ничения власти, которые налагались подписанными артикулами. По словам С. М. Соловьёва, Генрих «…жаловался, что поляки из королей хотят низвести его до звания парламентского судьи…». Он даже не удосужился выучить польского языка, «… сидел как немой в Сенате и думал только о том, как бы скорее вырваться из него; целые ночи проводил без сна в пирушках и карточной игре, проводил всё время со своими французами, убегая от поляков»91.
Любопытен следующий эпизод. Император Максимилиан, который, естественно, был очень недоволен тем, что Речь Поспо-литая перешла под контроль враждебной ему Франции, направил к Ивану IV своего дипломата Павла Магнуса. Посол передал царю предложение начать совместную борьбу против возведения Генриха на престол и, среди прочего, рассказал о событиях Вар­фоломеевской ночи. Иван Васильевич немедленно послал в Вену ответ. В нём царь, соглашаясь на союз, сурово осуждал «бесчело­вечье» французского короля, который «столько без ума крови пролил». Правитель, развязавший у себя в державе страшный опричный террор, громивший в 1570 г. беззащитный Новгород, теперь лицемерно порицал далёкого французского короля за же­стокость. Что ж, политика диктует свои законы!
Впрочем, никакого союза ие потребовалось. Генрих Валуа ос­тавался Польским королём очень недолго. Уже в июне 1574 г., узнав о смерти своего брата короля Франции Карла IX, он тайно бежал из Кракова во Францию, где и занял освободившийся пре­стол. В Польше вновь установилось бескоролевье и вновь нача­лась борьба различных политических группировок. Одни вель­можи выступали за сына императора Максимилиана, эрцгерцога Эрнеста, другие — за кого-нибудь из старинной династии Пяс-тов, третьи*— за Ивана .Грозного. В ноябре 1575 г. собрался сейм, на который прибыли послы от различных ев­ропейских правителей: императора Максимлиана, шведского ко­роля Юхана III, трансильванского князя Стефана Батория и даже от герцога феррарского Альфонса II. Мнения депутатов раздели­лись: знатные магнаты выступали в. основном за императора, а шляхта — за Батория. Дело дошло до того, что обе группировки почти одновременно провозгласили своих избранников королями. Стефан Баторий, однако, действовал гораздо энергичнее. Он бы­стро прибыл в страну, в мае 1576 г. короновался в Кракове и всту­пил в брак с сестрой покойного короля Анной Ягеллонкой. Нема­лую роль сыграло то, что Батория поддержал Ян Замойский. В борьбе за власть вновь избранный монарх проявил большую ре­шительность и даже жестокость. Так, он осадил и заставил поко­риться Гданьск, который не желал признавать его королём.
С именем Стефана Батория (27.09.1533 — 12.12.1586), не­сомненно талантливого полководца и политика, связаны наиболь­шие успехи Речи Посполитой в Ливонской войне. Поэтому стоит в нескольких словах коснуться его биографии. Новый король Польши происходил из старинного трансильванского рода, в юно­сти служил при дворе Фердинанда, короля Венгерского и Чешс­кого, обучался в Падуанском университете. Политическую и во­енную карьеру Баторий начал как соратник трансильванского князя Иоанна-Сигизмунда Запольяи, под началом которого в 1551 г. участвовал в войне с австрийцами. В1571 г., после смерти Запо­льяи, он занял престол Трансильвании, где, по выражению Н, М. Карамзина, «утвердил тишину, безопасность, терпимость вер»*2.’
Здесь необходимо отметить, что Трансильвания являлась весь­ма специфическим регионом Юго-Восточной Европы. В букваль­ном переводе её название означает «Залесье» (имеются в виду леса, покрывающие склоны Карпатских гор). Карпаты окружают Трансильваиию с севера» востока и юга, а на западе лежит Венгерская равнина. Ещё в XI в. трансильванские земли были захваче­ны мадьярами, но всегда пользовались широкой автономней. Польша испытывала к Трансильвании давний и стойкий интерес как к территории, позволяющей оказывать давление на венгерс­ких королей, а позже и на германских императоров. Так, король Сигиэмунд I в 1516 г. вступил в брак с дочерью трансильванского воеводы Стефана, Барборой Запольяи. Альянс, однако, не удал­ся: два года спустя молодая королева умерла. В 1526 г., когда турецкий султан Сулейман I вторгся в Венгрию и разгромил вой­ска короля Лайоша II в битве при Мохаче, фактический прави­тель Трансильвании Янош Запольяи встал на сторону турок и с их помощью захватил венгерский престол. Против него выступил Фердинанд Габсбург (шурин Лайоша II и будущий император Священной Римской империи германской нации). Пришедшие на помощь своему ставленнику турки потерпели поражение в битве под Веной (1529). В 1533 г. Сулейман и Фердинанд подписали соглашение, по которому Северная и Западная Венгрия отходили к Габсбургам, Южная Венгрия — к Турции, а Трансильвания по­лучала самостоятельность, но должна была выплачивать султану дань. Князем Трансильвании стал Янош Запольяи. В 1538 г. Фердинанд заключил с Запольяи Надудварский договор. Он при­знавал трансильванского князя королём Венгрии, но сам при этом считался наследником как венгерского, так и трансильванского престола. К атому следует добавить, что Янош Запольяи состоял в браке с сестрой Сигизмунда-Августа, Изабеллой Ягеллонкой, и поэтому пользовался поддержкой Польши. У некоторых трансильванских вельмож имелись многочисленные связи среди польской знати. В 1540 г. Янош Запольяи умер. Группа дворян» нарушив Надудварское соглашение, избрала князем сына Яноша и Изабеллы Ягеллонки, Иоанна-Сигизмунда Запольяи, который правил до марта 1571 г. Всё это время Трансильвания постоянно подвергалась вторжениям боровшихся друг с другом турок и ав­стрийцев.
Стефан Баторий, заняв княжеский престол, был вынужден маневрировать между Веной и Стамбулом, поддерживая одно­временно постоянные контакты с Речью Посполитой. На Руси
его считали чуть ли не ставленником турок, а потому Иван IV был выбором поляков очень недоволен. Интересно, что в русской «Повести о Печорском монастыре» Баторий даже назван «дан­ником» султана, причём в качестве польского короля, а не трансиль­ванского князя93. В действительности новый правитель Семигра* дья (так звучало второе название Трансильванин) вовсе не был послушным орудием в руках султана. Жизнь в раздираемом веч^ нымн распрями княжестве выработала в нём большую политичес­кую гибкость, дальновидность и прагматизм.
Интересно, что среди конкурентов Батория в борьбе за трансильванский престол оказались лица, сыгравшие затем вид­ную роль в войнах против Руси. Так, его избрание князем оспо­рил могущественный аристократ Кашпер Бекеш (род. в 1520 г.), который прежде являлся ближайшим советником Изабеллы Ягел-лонкн и Иоанна-Сигизмунда Запольяи. За плечами этого хитро­го н жестокого политика были дипломатическая миссия в Стам­буле, где он пытался натравить султана на австрийцев, контакты с мятежниками в Императорской Венгрии и затем посредничество между Запольяи и императором. Именно связи при императорс­ком дворе использовал Бекеш и в борьбе с Баторием. Он принял­ся убеждать Максимилиана, что новый князь расторгнет заклю­чённый недавно Шпейерский договор, а потому его надо сверг­нуть силой оружия. Баторий среагировал стремительно н чётко: в октябре он осадил Бекеша в его замке Фогараш и вынудил его бежать из страны. К. Бекеш, однако, Не смирился: он укрылся в Императорской Венгрии, собрал войско и летом 1575 г. вторгся в Трансильванию. 9 июля 1575 г. у Кереллё-Сентпала: между сто­ронниками Кашпера Бекеша и Стефана Батория произошло ре­шающее сражение, в котором Баторий смог одержать верх во многом благодаря умелому использованию артиллерии. Бекеш снова бежал в Императорскую Венгрию, но император не принял изгнанника и даже пригрозил ему тюрьмой. Тогда мятежник пе­ребрался в Польшу. Там он свёл дружбу с другим неуёмным че-
столюбцем — краковским воеводой Петром Зборовским (о нём речь ещё пойдёт) и даже поселился в его замке Спытковицы.
Когда в Польше началось второе «бескоролевье», Бекеш раз­вернул активную агитацию за избрание на престол императора Максимилиана и против Стефана Батория. Результатом стал раз­рыв со Зборовскими, которые в ту пору, напротив, поддерживали трансильванского князя. Став королём, Баторий помирился с Бе-кешем и привлёк его к руководству войсками, направленными против Гданьска. В награду за победу над мятежным городом Бекешу было пожаловано староство ландскоронское и прекрас­ный каменный дом «Под Баранами» в Кракове, сохранившийся до наших дней. С этого времени Каспар Бекеш из врага Батория превращается в активного сподвижника. Ои, в частности, отли­чился в осаде Полоцка в 1579 г., когда командовал всеми венгер­скими отрядами и артиллерией. В том же году Каспар Бекеш скон­чался. Его родной брат Габриэль также служил Баторию и погиб под стенами Пскова.