Крещение Ольги по летописи – 955 год. – 957 год. – Со­временная дата: до 946 года. – Западные источники. -Крещение при Романе I около 920 года. – Косвенные до­казательства. – Как крестилась княгиня Ольга. – Несос­тоявшийся поход Руси 921 года. -Дата крещения Ольги и дата основания Пскова. – Время крещения Ольги по Иакову Мниху. – Другие известия. – Гробница Ольги в Киеве – святые чудотворные мощи. – Портрет Ольги на фреске Софии Киевской начала XI века.
Вопросы, связанные со временем и обстоятельства­ми крещения княгини Ольги всегда вызывали большой интерес. У истоков этого круга проблем стоял летописец,
который датировал поездку княгини Ольги в Константи­нополь 955 годом и сообщил о том, что именно во время этой поездки Ольга приняла христианство и при этом «переклюкала», то есть, переумничала византийского императора, который предложил ей выйти за него замуж. По летописцу выходило так, что княгиня Ольга, чтобы избавиться от императорских претензий, собственно, и крестилась, избрав при этом крёстным отцом самого им­ператора, который на это согласился. После момента кре­щения Ольга заявила, что по христианским канонам крё­стный отец не может жениться на крёстной дочери, так что сам император признал, что Ольга его перехитрила. И это летописное сообщение так бы и осталось красивой легендой, если бы в дальнейшем известным историком -византиевистом Г.Г. Литавриным не было доказано, что описанное византийским императором Константином Багрянородным и хорошо известное в науке посещение Ольгой Константинополя относится не к 957 году, как считали ранее, а к сентябрю – октябрю 946 года. При этом замечено, что во время посещения императорского двор­ца она побывала во внутренних покоях императрицы Елены, куда язычников ни под каким предлогом пустить не могли. Кроме того, в свите Ольги был священник Гри­горий, который, вопреки тому, как предполагали ранее, переводчиком не был, а исполнял свои прямые функции священника. В свите Ольги и без того были три перевод­чика. Поэтому О.М. Рапов, историк, приводящий выше­описанные соображения, совершенно справедливо счита­ет, что присутствие в посольстве Ольги христианского священнослужителя – это верный признак того, что она уже приняла христианство. Кстати, и Константин Багря­нородный никак не отметил крещение Ольги в годы его правления. А византийцы, как известно, не упускали слу­чая подробно описывать события такого рода. Так вот, в связи с этим вновь возникает вопрос: а когда же крес-
тилась княгиня Ольга? Часть ответа на этот вопрос со­держится в немецкой хронике Продолжателя Регинона, составителем которой, как было доказано, являлся Адаль­берт, современник Ольги, бывший также в 961 – 962 го­дах русским епископом, посланным в Киевскую Русь не­мецким королём Оттоном I. Следовательно, этот человек, как никто другой, хорошо знал и время, и обстоятельства принятия Ольгой христианства. Однако, этой хронике в русском переводе не повезло. Вот этот перевод: 959 г. «Пришли к королю (Оттону I), – как после оказалось лжи­вым образом, послы Елены, королевы ругов (русов), ко­торая при константинопольском императоре Романе кре­щена в Константинополе, и просили для сего народа епис­копа и священников».
А вот сам латинский текст хроники, чтобы любой желающий мог меня проверить: «Legati Helenae, reginae Rugorum, quae sub Romano Imperatore Constantinopoli-tano baptizata est, ficte, it post claruit, ad regem venientes, episcopum et presbyteros eidem genti petebant».
… и его дословный перевод: «Послы Елены, короле­вы ругов, которая при Романе Императоре Константи­нопольском в Константинополе крещена, фиктивно, как потом выяснилось, пришли к королю и просили еписко­пов и священников для сего народа».
При этом слово ficte имеет несколько близких зна­чений: «притворно», «для вида», «фиктивно». Для дан­ного текста подходит любое из них. Смысл же сообще­ния можно понять двояко: либо послы пришли притвор­но (имея в виду в дальнейшем неудачу церковной миссии Адальберта в Киевскую землю), либо Ольга при импера­торе Романе крестилась притворно, для вида. Вспомним, что по летописи, это было сделано под давлением обсто­ятельств.
Необходимые подробности имеются под 960 годом в «Хильдесхаймских анналах», отражающих другую, так
называемую херсфельдскую традицию хроник: «К коро­лю Оттону явились послы от народа Руси (Ruscia) с моль­бою, чтобы он послал кого-либо из своих епископов, ко­торый открыл бы им путь истины; они уверяли, что хо­тят отказаться от языческих обычаев и принять христи­анскую веру. И он согласился на их просьбу и послал к ним епископа Адальберта правой веры. Они же, как по­казал впоследствии исход дела, во всём солгали».
То есть слово ficte относится не крещению Ольги, в искренности которого источник не сомневается, а к на­мерениям русских послов в Германии.
Византийский хронист Скилица также оставил ко­роткий рассказ о крещении Ольги: «И жена некогда от­правившегося в плавание против ромеев русского архон­та, по имени Эльга, когда умер её муж, приплыла в Кон­стантинополь. Крещёная в истинной вере оказавшая пред­почтение, она после предпочтения (этого) высокой чести удостоенная, вернулась домой».
Из текста не явствует, что Ольга крестилась в царство­вание Константина Багрянородного, когда она прибыла в Константинополь после смерти Игоря в 945 году. Это мог­ло произойти и ранее, при императоре Романе 1, как сооб­щает Адальберт, то есть, ещё до истечения срока правле­ния этого императора в 944 году, а следовательно, ещё и до гибели своего мужа в древлянской земле. Император Ро­ман 1 правил с 919 по 944 год, следовательно, это событие могло произойти в любой из годов его правления. При этом, если верить летописной дате рождения Ольги в 893 году, в 944 году ей могло быть около 51 года. Для средневековья это довольно большой возраст – ближе к старости. Между тем, по летописи, император, при котором она крестилась, «… видевъ ю добру сущю лицем и смыслену», то есть «… видел её красивую лицом и разумную», что мало соответ­ствует ситуации последних лет императора Романа. Дру­гое дело, если это происходило в начале его правления, где-
нибудь около 920 года, когда Ольге было около 27 лет. Но тогда придётся предположить, что Ольга ездила в Констан­тинополь не два, а три раза и, в полном соответствии с ин­формацией осведомлённого Адальберта, приняла крещение в первую из своих поездок. Либо поездок было только две -одна до 944 года, а другая – в 946 году.
Мне могут возразить, что едва ли княгиня одна, без князя, могла отправиться в такое путешествие в Констан­тинополь около 920 года. На это я отвечу, что такого рода путешествия дамы дома Рюриковичей, если дело касалось государственных интересов, предпринимали и потом. В нескольких списках летописей довольно обыденно сооб­щается под 1089 годом: «В се лето иде Янька в грекы дщи Всеволожа, реченая преже, и приведе Янка митрополита Иоана скопчину…».
Так что, когда надо было, тогда и ездили, никого не спрашивали.
Что касается хронологии, то думаю, что нет необ­ходимости вслед за О.М. Раповым пытаться «ужать» со­бытия русской истории, относя поход Игоря на древлян к 943/944 годам, для того только, чтобы отнести поездку Ольги к последнему году правления Романа I. Тем более, что её визит в Константинополь 946 года передатировке не подлежит. Здесь надо принимать во внимание как кос* венные свидетельства, так и соображения, приведённые мной выше.
Попытаемся внимательнее рассмотреть летописные свидетельства в начальные годы правления Романа I. В 920 году летопись сообщает: «Игорь воеваша на печене­ги». Это известие есть в нескольких летописных списках сразу после сообщения о воцарении императора Романа. Конечно, это могла быть очередная война Руси с печене­гами. Но в то же время, следует учитывать то обстоятель­ство, что в 989 году князь Владимир ходил к днепровс­ким порогам встечать византийскую принцессу Анну. На
порогах на путешественников обычно нападали печене­ги. Существенно, что Владимир ходил туда с войском лично. Если княгиня Ольга действительно ездила в Царь-град при жизни Игоря, то её проводы и встреча на поро­гах должны были иметь место. Известная скандинавист-ка Е.А. Рыдзевская приводит существенную для моего рассказа интересную аналогию: «Вспомним также бело­русское сказание о царевиче Игре Игрывиче, добываю­щем себе невесту из Царьграда, «царь – девку». Это, оче­видно, смутные воспоминания об Игоре и отражение не­ясного представления о какой-то связи и его, и Ольги с Царьградом». Что касается летописи, то вплоть до 941 года, то есть до похода Игоря на греков, сообщений о войнах с печенегами в ней больше нет. А вот под следую­щим, 921 годом, в нескольких летописных списках име­ется следующее сообщение: «Игорь [и Олга] пристрой вой многи [и Варягы, и Поляне, и Словене, и Кривичи], и ко­рабли бесчисленни». Это несколько неожиданное и нео­пределённое известие поясняет Иоакимовская летопись: «Игорь приуготовя войско многое и корабли, хотяше идти на греки, но упрежден был».
Иначе говоря, что-то помешало и поход не состо­ялся. По-видимому, византийцы узнали о походе и успе­ли подготовиться к обороне, после чего идти в поход, ут­ратив фактор внезапности, уже не имело смысла. А то, что поход готовился очень серьёзный, явствует из списка его участников – это крупнейшие славянские племена, раз­мещённые по пути «из Варяг в Греки» и варяги – сканди­навские наёмники, которые привлекались только для крупных походов на Византию. Таким образом, в 921 году у Руси был casus bellum – предлог для войны с греками, и предлог этот был очень серьёзный. Если спроецировать первую поездку Ольги в Константинополь на 920 год, то сватовство императора к замужней княгине Ольге впол­не могло быть таким предлогом.