Помимо обычных каменных и металлических ядер артилле­ристы XVI в. использовали различные зажигательные снаряды. Иногда это были ядра, обмазанные «огненной» смесью, а иногда металлические ядра, раскалённые в особой печи. Последние, судя по дневникам Дзялынского и Зборовского, с большим успехом применяли пушкари Батория при осаде русских крепостей. Ис­пользовались также разрывные снаряды, которые тогда называ­ли бомбами и гранатами. Хотя западноевропейские артиллеристы знали их довольно давно, даже в конце XVI — начале XVII в. применение разрывных снарядов было связано с большим рис­ком и часто кончалось плачевно для самих стрелявших. Зато про­тив живой силы противника очень эффективной оказалась кар­течь. В её роли моги выступать не только металлические пульки, но и простое рубленое железо, куски железного шлака, камни.
Главной сферой применения артиллерии являлась ОСада крепо­стей. В полевом бою неповоротливые пушки играли гораздо мень­шую роль, чем ручное огнестрельное оружие. Зато на фортифи­кацию они оказали просто огромное влияние. Каменные стены не могли выдержать прямого артиллерийского обстрела и к тому же
плохо подходили для размещения тяжёлых пушек. Поэтому уже в XV в. с внутренней стороны крепостной стены стали сооружать земляную насыпь, повышавшую прочность укреплений и служив­шую для установки пушек. Следующим шагом стало появление ронделей, изобретение которых приписывается Альбрехту Дюре­ру (1471—1528)71. Это были обширные полукруглые постройки, включавшие казематы для солдат и площадки для пушек. Они сильно выступали за стену, что позволяло вести фланкирующий огонь, и должны были заменить прежние крепостные башни.
В начале,Х\/1 в. широкое распространение получили бастио­ны — от итальянского слова «bastionato», обозначающего всякую выступающую постройку. Бастионы состояли из земляных валов, облицованных камнем и образующих геометрические фигуры (чаще всего пятиугольник, обращенный вершиной в сторону не­приятеля). Артиллерия устанавливалась непосредственно на бас­тионах, за невысокой насыпью (бруствером).
Европейские фортификаторы очень быстро поняли, что для надёжной обороны крепости артиллерия отдельных бастионов дол­жна поддерживать друг друга. В связи с этим производились по­стоянные эксперименты с расположением бастионов и их элемен­тов. Крепости стали напоминать в плане сложные многоугольни­ки. Особенного успеха в проектировании укреплений подобного рода достиг немецкий инженер Даниил Спекле (1536—1589), ав­тор книги «Архитектура крепостей».
Другой стороной процесса стало усложнение профиля защит­ных сооружений. Его цель заключалась в том, чтобы всемерно осложнить осаждающим подход к крепости и особенно установку осадной артиллерии. Перед валом бастиона обычно сооружали глубокий ров, который, чтйбы избежать обрушения, отделялся от вала широкой площадкой — бермой. Отлогости рва (ближайший к берме — эскарп, противоположный — контрэскарп) облицовы­вали камнем, дабы проникшему в ров неприятелю было труднее сделать подкоп. Перед рвом, на некотором расстоянии, возводи­ли пологую насыпь — гласис, а за главным валом ещё одно, более
высокое укрепление — кавальер (от итальянского «cavaliere» — всадник). Сочетание бастионного вала и кавальера позволяло ве­сти по местности ярусный огонь. Гласнс служил прикрытием для войск, которые собирались сделать вылазку.